Владимир Малышев - Русская Атлантида. Невероятные биографии

10 мая 1972 года Бродского вызвали в ОВИР, а уже 4 июня 1972 года, лишенный советского гражданства, поэт вылетел из Ленинграда в Вену. О своем прибытии на Запад он сам потом написал так: «Самолет приземлился в Вене, и там меня встретил Карл Проффер… он спросил: «Ну, Иосиф, куда ты хотел бы поехать?» Я сказал: «О Господи, понятия не имею»… и тогда он спросил: «А как ты смотришь на то, чтобы поработать в Мичиганском университете?».

Так закончив всего 7 классов средней школы, поэт стал преподавателем в университете (он сменил их несколько – в США и Англии), преподавая историю русской литературы, поэзию, теорию стиха, выступал с лекциями и чтением стихов на международных литературных фестивалях и форумах, в библиотеках разных стран. Как рассказывали его друзья, поначалу Бродский вообще не знал, как надо преподавать. Он регулярно появлялся перед студентами и говорил с ними о том, что сам любил больше всего на свете – о поэзии…

Но в СССР к нему отношение не изменилось. Родители Бродского несколько раз подавали заявление с просьбой разрешить им повидать сына, но каждый раз получали отказ. Когда они умерли, Бродскому не позволили приехать на их похороны. В 1977 году Бродский принял американское гражданство. В 1990 году женился на Марии Соццани, итальянской аристократке, русской по материнской линии.

В 1987 г., в возрасте сорока семи лет, Бродский был награжден Нобелевской премией по литературе «за всеохватное авторство, исполненное ясности мысли и поэтической глубины». Таким образом, он стал одним из самых молодых лауреатов Нобелевской премии за все годы ее присуждения.

Его проза, по крайней мере, а не только поэзия, сделала имя Бродского широко известным миру за пределами СССР. Американским Национальным советом литературных критиков сборник «Less Than One» был признан лучшей литературно-критической книгой США 1986 года. Вместе с тем усложненность его работ – особенно «позднего» Бродского – отталкивала от него даже некоторых литераторов. Дмитрий Быков, например, в своем эссе о Бродском написал: «В огромном корпусе сочинений Бродского поразительно мало живых текстов… Едва ли сегодняшний читатель без усилия дочитает “Шествие”, “Прощайте, мадемуазель Вероника” или “Письмо в бутылке” – хотя, несомненно, он не сможет не оценить “Часть речи”, “Двадцать сонетов к Марии Стюарт” или “Разговор с небожителем”: лучшие тексты ещё живого, ещё не окаменевшего Бродского, вопль живой души, чувствующей свое окостенение, оледенение, умирание».

Библиотека Конгресса избрала Бродского Поэтом-лауреатом США на 1991 – 1992 годы. Незадолго до смерти Бродский решил основать в Риме Русскую академию. Осенью 1995 года он обратился к мэру Рима с предложением о создании академии, где могли бы учиться и работать художники, писатели и учёные из России. Эта идея была реализована уже после смерти поэта. Прожив многие годы за границей, Бродский стал говорить о себе так: «Я – еврей, русский поэт и американский гражданин».

Перестройка в СССР прорвала завесу молчания на родине, произведения Бродского стали, наконец, широко публиковать и в России. В 1995 году поэту было присвоено звание почётного гражданина Санкт-Петербурга, мэр Анатолий Собчак настойчиво приглашал его вернуться. Но Бродский откладывал приезд. Говорят, его смущала публичность такого события. Мешали и проблемы со здоровьем, больное сердце. В оправдание же он говорил: «Лучшая часть меня уже там – мои стихи».