Лиана Полухина: Алла Ларионова и Николай Рыбников. Любовь на Заречной улице

…Конечно, думаю я, без доброхотов здесь не обошлось. На память приходит с болью и возмущением сказанное Олегом Чертовым: «Коля и Алла до поры до времени решили не говорить Алене об отце. И вдруг известный актер В., не испросив у них на то разрешения, во всеуслышание объявил, что она дочь Ивана Переверзева. Многие знали об этом, но только непорядочный человек мог позволить себе подобную бестактность».

С Аленой я на эту тему не говорила. Но по тому, как она рассказывала о своей семье, о маме и папе, с каким теплом их вспоминала, поняла, что если правда, которую она узнала о своем рождении, и вызвала смятение в ее душе (а кого бы такое не взволновало?!), то трагедией это не стало, а потому я и написала о тайне, давно переставшей ею быть.

И еще одно великое дело сделали для Алены с Ариной родители: оставили им своих друзей.

Поездка в Иерусалим в начале 90-х стала важной вехой в духовной жизни Ларионовой: на Святой земле она крестилась, к чему душой была готова. «Прийти к богу, – сказала она, – никогда не поздно. Хотя трудное это восхождение, особенно для нас, лицедеев». Много лет назад в Аргентине ей подарили иконку Божьей Матери, с тех пор она возила ее с собой. Дома у нее было много икон, она ходила в церковь. Настоятель церкви Ильи-пророка был ее духовником.

Она не была уверена в том, что ее помнят, знают. Однажды в Кремле на праздновании Пасхи она хотела, но стеснялась подойти к Патриарху Алексию за благословением. Светлана Павлова осмелилась, представила ее как «бывшую красавицу советского кино, нашу гордость». Он узнал Ларионову, сказал, что она красавица и сейчас, благословил их, с ними была еще Светлана Дружинина, и все втроем они сфотографировались с ним на память.

Жизнь шла своим чередом. События, не только радостные, сменялись одно другим. Она тяжело перенесла смерть в 1996 году своей близкой подруги Риты Гладунко – был сердечный приступ. У нее всегда побаливало сердце, а последнее время оно все больше и больше давало о себе знать. Ей был поставлен диагноз: мерцательная аритмия. Она не придавала этому большого значения, лекарства принимала, но вела образ жизни здорового человека: летала на самолетах, как-то ей стало плохо в самолете, много курила, даже в больницу требовала сигареты, порой недосыпала, могла буквально падать с ног от усталости. На тему болезней говорить не любила, не любила никого собой обременять.

Алла Ларионова со своей лучшей подругой Нонной Мордюковой. 1980-е гг.

Силы она черпала в работе, в возвращении к тому ритму, в котором она привыкла жить. Она ездила на кинофестивали, посещала разные актерские тусовки, не отказывалась от выступлений. Большой поддержкой ей была любовь зрителей.

В одном из интервью Ларионова рассказала, как в день празднования 850-летия Москвы Лариса Лужина, Люба Соколова, Люда Зайцева и она ехали из Теплого Стана на метро, с огромными букетами цветов. Их узнавали, просили автографы, говорили добрые слова. А какой-то мужчина сказал, что Лужков должен каждой из них подарить «Мерседес», чтобы они не ездили городским транспортом, потому что они наша гордость, наша история. Актрисы посмеялись, поблагодарили его и пообещали при случае обязательно передать его слова Лужкову.

В 1999 году Ларионова была признана идеалом романтической женщины пятидесятых годов. А на одном из кинофестивалей в Сочи получила титул первой красавицы России XX века.

Виталий Вульф, готовивший выпуск своей передачи «Серебряный шар», посвященный Алле Ларионовой, поделился своими впечатлениями о встрече с ней:

«После огромной квартиры она жила в маленькой квартирке. Исчезли зрители, не было никаких надежд на кино. Она рассказала, как приехали каких-то два продюсера с Украины, она снималась несколько месяцев. А потом исчезла лента, исчезли они, и никто не заплатил ни копейки. И не было никакой злости, она говорила об этом с легкостью, и не скажу, чтобы много курила. У нее было замечательное чувство юмора.

Мы заговорили с ней о Валентине Серовой, вспоминали трудные времена, которые переживала актриса в свои последние годы. „Вот вы говорите, – сказала Ларионова, – что я женственная. Не знаю. Вот Валентина Васильевна была символом женственности, я всегда завидовала ее пластике, ее манере…“ И вдруг прочла наизусть замечательное стихотворение Константина Симонова, которое мало кто знает, – о Вологде – „В деревянном домотканом городке“. Я обомлел. Спросил: „Вы что, читаете его с эстрады?“. Она ответила: „Да никогда! Просто я его запомнила. Валентина Васильевна подарила мне книжку „С тобой и без тебя“ издания 1942 года, синенькую такую, и это стихотворение из нее мне очень понравилось. Книжка, к сожалению, затерялась“.