Анджелика Альпеншталь - Главный провокатор Голливуда. Скандальная биография Джима Кэрри

Вдруг в один прекрасный момент он неожиданно исчезал в кухне и через пять минут появлялся, весь окутанный дымом, и со сковородой в руке:

— Торт сгорел, — говорил он сурово и печально, — всем пора расходиться.

А когда недоумевающие гости начинали вяло разбредаться по своим машинам, то вдруг обнаруживали, что машины их отсутствуют в тех местах, где они их оставляли, и тогда начиналось самое интересное — Джим в роли полицейского начинал розыск машин, который длился иногда всю ночь напролет. Нельзя сказать, что все были довольны такими шутками, но это было только начало.

После триумфального шествия «Маски» по всему миру, Джим стал появляться в самых разнообразных мировых рейтингах: британский журнал «Empire» назвал его одним из самых красивых людей мира под номером 24, а американский «People magazine» — одним из самых блестящих кинозвезд всех времен и народов под номером 54. Так он обогнал даже боготворимого им комика Энди Кауфмана, который шел там же под номером 89.

Сумасшедшие поклонницы съезжались со всего мира и разбивали палатки под окнами его дома, ни проходило и ночи, чтобы одна из них не попыталась влезть к нему в окно и даже в постель. Зависть, облаченная в парадные одежды, не заставила себя долго ждать, непрошенной гостьей войдя в его жизнь.

«Смятка в голове», «Мужской климакс Джима Кэрри», «Деревянный мозг, покрытый лаком» — такими заголовками пестрели бульварные газеты и журналы, а глупые мальчишки газетчики получали какое-то извращенное удовольствие, выкрикивая все эти пасквили на каждом углу на самом пределе возможностей своих крепких голосовых связок.

Слава — коварная и опасная вещь: одной рукой она дает тебе свободу и возможности, а другой накладывает обязательства и ограничения и даже навлекате проклятия.

И вот который раз под луной произошла эта старая, старая, но вечно новая история! Однажды ночью через три года после окончания того ада, которым был брак Джима и Мелиссы, как раз в тот самый период, когда у него наконец то впервые после развода завязалась дружба с женщиной — актрисой Лорен Холли, впоследствии плавно переросшая в бурный роман, на пороге его дома появилась Мелисса.

Вся она была настороженной, строгой и вместе с тем, в любую минуту готовой стать слаще меда. При виде ее на пороге своего дома Джим изобразил собою огромный вопросительный знак. Противоречивые, но все еще бурные чувства мешали ему думать.

— А ты все такой же, — с улыбкой ангела на устах, как когда-то давным-давно, сказала она.

— Да, — испуганно парировал Джим, — идет время, все меняется — образ жизни, отношения между людьми, историческая действительность, а я остаюсь неизменным, как Полярная Звезда! Чем обязан твоему неожиданному визиту, да еще в столь поздний час?..

Существует бесконечное количество способов выпутаться из этой ситуации, но Джим не вписался ни в один из них… Он впустил ее к себе в дом и смиренно выслушал долгую историю любви и раскаяния, которая чем-то напомнила ему липкую бумагу из детства, на которую ловили мух. Мелисса говорила:

— Милый! Ты же знаешь, что я всегда любила тебя и люблю до сих пор. Это мой ужасный характер вкладывал мне в уста все эти ужасные слова, которые я никогда даже и не думала произносить на самом деле!..

Джим выслушал ее длинный монолог и сказал:

— Мелисса, я не пойму…. Ты открыла какое-то извращенное наслаждение в публичном романтическом раскаянии и в том, чтобы казаться по настоящему доброй?

С этими словами он проводил ее до двери и в последней, безнадежной попытке добиться своего она молвила: — Рада была тебя видеть! — и попыталась поцеловать его в губы страстным поцелуем.

— Счастлив доставить тебе удовольствие! — увернувшись, ответил Джим и захлопнул дверь прямо у нее перед носом.

— Эх, Мелисса-Мелисса! Какого золотого дождя ты ожидала?.. Добро опаздывает иногда в жизни, но никогда не опаздывает в наших сердцах, — подумал он, скорчив смешную физиономию перед огромным венецианским зеркалом в прихожей, глядя в которое он всегда приветствовал себя, входя в свой огромный пустой дом с позолоченной ванной и прощался с собой выходя из него покорять Голливудский Олимп. Удовлетворенно подмигнув себе, он смешно развернулся на 180 градусов и большими, громкими шагами, какие так не любила Мелисса, вернулся к своей заждавшейся спутнице.