Федор Раззаков - Олег Табаков. Либеральный русский театр

Потерпев неудачу на этом поприще, Ефремов на этом не успокоился. И вскоре переманил к себе в МХАТ сразу нескольких ведущих артистов: Евтигнеева, Козакова, Калягина, Сергачева.

В итоге в течение двух лет Табаков и Ефремов не разговаривали друг с другом, находясь в серьезнейшем конфликте. Они не примирились даже у гроба их общего учителя Василия Топоркова (умер 25 августа 1970 года), хотя стоявший за их спинами Сергей Бондарчук костерил их почем свет за идиотизм поведения перед лицом вечности. И лишь спустя два года Ефремов первым сделал шаг к примирению. Он пришел в «Современник» на сотый спектакль «Всегда в продаже» и попросил у коллеги прощения. Тот его, естественно, простил.

Между тем как раз накануне смерти Топоркова (летом 1970 года) Табаков и Ефремов умудрились сняться еще в одном совместном фильме — «Случай с Полыниным». Ефремов играл в нем роль главного героя — летчика Николая Николаевича Полынина, а Табаков — театрального режиссера Виктора Балакирева. Фильм снимал режиссер Алексей Сахаров с «Мосфильма».

Кстати, в следующий раз Табаков и Ефремов окажутся в одном кинопроекте лишь семь лет спустя. Речь идет о сериале «Открытая книга» (1977–1979), где у Табакова будет роль директора института Валентина Петровича Крамова, а Ефремов исполнит роль Антона Марлина.

Так вышло, что не слишком гладкими были отношения Табакова и с другим коллегой по «Современнику» — Галиной Волчек. После ухода Ефремова в театре встал вопрос о новом главном режиссере, и вот тут и возникла кандидатура Волчек. Но ее надо было «пробивать». Ведь она была беспартийной, да еще и еврейкой. Однако если в конце 60-х (после чехословацких событий) этот «набор» считался бы отягчающим обстоятельством, то теперь ситуация резко изменилась. На носу был детант («разрядка»), и власть предержащим надо было понравиться Западу. Поэтому «пятый пункт» Волчек сыграл в ее пользу (точно так же случится через год и в другом подобном случае — с евреем Марком Захаровым, который возглавит «Ленком»). Короче, Волчек утвердили.

А спустя два десятка лет до Табакова дошли разговоры, что тогдашний зав. сектором театра отдела культуры ЦК Глеб Щипалин сообщил Волчек новость: дескать, единственным, кто был против ее назначения, был Олег Табаков. По его же словам:

«Но Галя достаточно разумный человек, она наверняка поняла, что, если бы директор был против, ее никогда бы не назначили. Если не поняла — жаль, что отравленная стрела так точно попала в цель. Мы никогда не говорили с ней об этом. История наших взаимоотношений с Галей Волчек очень поучительна, потому что немало людей приняли целенаправленное участие в том, чтобы развести нас. Допускаю также, что это входило в расчеты и кого-то из моих товарищей. Но такие вещи надо свидетельствовать. Безусловно, наши взаимоотношения омрачились, но не до такой степени, чтобы мы стали делать друг другу гадости. Это было невероятное испытание, которое устроила нам с Галей жизнь, но наши симпатии друг к другу оказались сильнее всех сплетен и подозрений. Галина Борисовна стала главным режиссером, а я оставался директором "Современника". Я много играл и в ее спектаклях, и в других. Многое нам приходилось пробивать вместе…»

Еще одна история из 1972 года — про Александра Солженицына, который осенью 70-го был награжден Нобелевской премией за свою поистине титаническую работу по дискредитации не столько Сталина, сколько ВСЕЙ СОВЕТСКОЙ СИСТЕМЫ В ЦЕЛОМ. И вот весной 1972 года награда должна была, наконец, добраться до героя, причем у него на родине. Естественно, на ней должны были присутствовать определенные люди, среди которых нобелевский лауреат захотел увидеть и Олега Табакова (что уже говорит о многом). Поэтому 2 апреля 1972 года тот получил бумагу следующего содержания:

«Многоуважаемый Олег Павлович!

Шведская Академия присылает своего постоянного секретаря г. Гирова для вручения мне нобелевских знаков. Пользуясь тем, что эта церемония, обычно происходящая в Стокгольме, на этот раз произойдет в Москве, я приглашаю на нее самых видных представителей художественной и научной интеллигенции, во всяком случае тех, чье творчество я знаю и могу оценить.

Мне очень приятно было бы видеть на этой церемонии Вас.

С искренним расположением

А. Солженицын».

Получив эту бумагу, Табаков не на шутку испугался. И было отчего. Ведь Солженицын тогда был уже изгоем и посещение любого мероприятия с его участием могло дорого обойтись любому человеку, тем более ЧЛЕНУ ПАРТИИ, каковым являлся Табаков. Короче, надо было найти какой-то разумный повод, чтобы не подставиться. Но искать его не пришлось, поскольку коллизия «рассосалась» сама собой. Каким образом? Очень простым. Советские власти попросту не пустили господина Гирова в СССР, и церемония была сорвана. Надо ли объяснять, что самым счастливым человеком на земле после этого был Олег Табаков?