Федор Раззаков - Олег Табаков. Либеральный русский театр

Сюжет у пьесы был следующий. В старой московской квартире живет Клавдия Васильевна Савина. У нее четверо детей, все живут с нею. Старший Федор — химик, кандидат наук, недавно женился. Его жену зовут Лена. Дочь Татьяна — ей девятнадцать лет — учится в институте. Восемнадцатилетний Николай работает в ремонтных мастерских. Младшему — Олегу — пятнадцать. Утром Лена спешит на распродажу чешских сервантов. Им скоро должны дать отдельную квартиру и поэтому Лена целыми днями простаивает в очередях за красивой дорогой мебелью. Комната, в которой происходит действие пьесы, вся заставлена уже купленной мебелью. Она закрыта чехлами и тряпками, и к ней никто не прикасается, так как Лена боится что-либо «попортить». Она говорит с мужем только о мебели и о деньгах, «точит его и точит». Ситуация в доме накаляется. Главным противником хищницы становится мальчик-подросток…

Вспоминает О. Табаков: «Играя роль Олега Савина в пьесе "В поисках радости" я даже не осознавал все происходящее в полной мере. Савин совпадал с моей физикой и психикой в каких-то безусловных вещах — и в облике, и в пластике произошло прямое попадание. Полное совпадение тональностей актера и персонажа. Не приходилось размышлять и мучиться над главной проблемой роли — как произносить тот или иной текст. Ничего специально не придумывал, не искал — просто приходил и произносил реплики. Образ был готов задолго до выпуска спектакля. Он был во мне. Он и был я. Требовалась лишь мера безответственного риска, что, конечно, тоже немало.

Состоялась премьера, которая, на мой взгляд, принесла успех и Лиле Толмачевой, и мне. Зритель встречал пьесу весьма тепло. На премьере я, собственно, впервые и понял, что же такое аплодисменты. Актер в "На дне" говорит: "Это как водка. Нет, слаще водки!"…

Вот таким образом и начался вполне осознанный профессиональный путь…»

В 1957 году, когда слава о «Студии молодых актеров» уже вовсю гуляла по Москве, Табакова, как одного из самых одаренных актеров этой труппы, пригласили сниматься сразу в три картины. Правда, две из них были короткометражными и лишь одна полнометражная. Но сам факт говорит о многом.

В короткометражке «Весенний дождь» Табаков играл главную роль — Костю. В другой короткометражке — «Я не могла сказать…» — у нашего героя была роль второго плана, причем играл он своего тезку по имени Олег.

Что касается полнометражного фильма «Дело "пестрых"», Табаков исполнил роль второго плана — старосту школьного драмкружка Игоря Пересветова. Кстати, снимал эту ленту земляк Табакова из Саратова — режиссер Николай Досталь. И этот фильм был ПЕРВЫМ советским кинодетективом, снятым после долгого перерыва в 20 лет.

В «Студии молодых актеров» в том же 57-м Табаков оказался вовлечен в спектакль «Никто» (были у нее и другие названия: «Винченце де Преторе», «Вор в раю») по пьесе Эдуардо де Филиппе. Наш герой играл в этой постановке роль продавца напитков. По его же словам:

«Продавца напитков я играл в странных одеяниях, собранных с миру по нитке. Мое лицо, на котором тогда еще почти ничего не росло, покрывала пятидневная "щетина". Мало того, шерсть клеилась мною и на грудь. Я выкрикивал "Вода! Вода!" голосом нашей школьной исторички Анны Афанасьевны, привлекая к себе общее внимание. В последней картине я играл фельдшера в морге, констатировавшего смерть главного героя. Вот так я и обучался мастерству актера на практике…»

В 1958 году Табаков сыграл еще одну роль — Анатолия в спектакле «Рождение легенды» по пьесе Анатолия Кузнецова о жизни молодых рабочих — строителей Иркутской ГЭС, об их трудовых подвигах. Причем за год до премьеры этого спектакля Табаков уже играл эту роль. Борис Горбатов, чтец и актер Малого театра, сделал инсценировку этой повести и поставил ее на Центральном Телевидении с Табаковым в главной роли.

Что касается спектакля «Студии молодых актеров», то поначалу Олег Ефремов поручил играть обе роли — Анатолия и эпизодического персонажа Саньки — Табакову и Игорю Кваше, но ближе к премьере на роль главного героя окончательно был утвержден Табаков, а Кваша играл только Саньку.

В этом же году «Студия молодых актеров» становится Театром-студией «Современник». Название придумали, вспомнив про пушкинский журнал «Современник». При этом кто-то сказал, что это «сверхнахальство», все-таки Пушкин! Но директор МХАТа Солодовников идею с названием одобрил.

Между тем театром Студия стала не без поддержки свыше. Какой? Дело в том, что в приятелях у Ефремова ходил зять Хрущева Алексей Аджубей (в конце 40-х они учились на одном курсе в Школе-студии МХАТа и даже претендовали на сердце одной и той же девушки — Ирины Скобцевой). Вот Ефремов и воспользовался случаем — попросил друга о помощи. В итоге Аджубей организовал посещение спектакля Студии секретарем ЦК КПСС, членом Президиума ЦК (с июня 57-го) Екатериной Фурцевой. Той увиденное понравилось, и она поспособствовала тому, чтобы союзный Минкульт выпустил приказ «Об организации театра-студии "Современник" при МХАТе имени М. Горького». Это будет первая «рука помощи» Фурцевой по адресу не столько молодого театра, сколько лично Олега Ефремова, к которому будущая министерша будет питать, судя по всему, какую-то тайную страсть. Чего нельзя было сказать о других деятелях культуры вроде членов парткома Художественного театра. Так, они выступили против того, чтобы при МХАТе существовал молодежный театр-студия. Почему? Они, судя по всему, разглядели в «современниковцах» не столько талантливых людей, сколько носителей либеральных идей, замешанных на антисталинизме. И мхатовцам не хотелось, чтобы эти идеи нашли свое пристанище именно во МХАТе, к которому Сталин всегда благоволил (на это решение также повлияла и громкая история со спектаклем «Матросская тишина», которая ясно указывала на то, чьи именно идеи разделяет «Современник»). В итоге на свет появилась бумага, которую члены парткома отправили в Минкульт — в ней новый коллектив был назван «идейно несформировавшимся». Да еще и финансово несостоятельным — к 1958 году он имел убытки в размере 65 тысяч рублей, которые ложились на баланс МХАТа. Было предложено прекратить дальнейшее финансирование «Современника» и предложить ему открыть самостоятельный счет с отдельным от МХАТ балансом. Но «верха» на это не пошли. Хотя переехать «Современнику» пришлось. Его труппе запретили выходить на сцену Художественного театра, и ее приютила администрация гостиницы «Советская» на Ленинградском проспекте, в концертном зале которой и стали идти спектакли «Современника».