22 июля отсняли «имение».
23 июля — выходной день.
24 июля снимали «дачу Обломова» из конца фильма с участием Табакова, Леонтьева и Андрея Попова.
Вспоминает А. Леонтьев: «Атмосфера у Михалкова на съемках как за кулисами в хорошем театре. Зрители это не могут оценить. Они же не знают, что такое обычные съемки фильма. Обычные съемки можно сравнить… с базаром. Это всегда шум, гам, беспорядок… Все с колес, что-то все время подвозится, забивается, поднимается, опускается — декорации достраиваются за три секунды до начала съемок. Одновременно ставится свет — в кино это очень трудоемкий и далеко не бесшумный процесс. Все куда-то снуют — такой муравейник, вавилонское столпотворение. И ничего подобного у Михалкова. Не только с актерами давно все отрепетировано, но и с оператором… Разговаривать в голос всем, кроме актера и режиссера, запрещено — только шепотом. И все, кроме актеров, ходят в музейных тапочках, войлочных, надетых на свою обувь, чтобы не шуметь, не топать. Вот такую атмосферу создает Михалков.
Это дается ему, конечно, очень нелегко. Нужны свои люди. И его ассистенты, помощники, начальники цехов кочуют с ним вместе из картины в картину. Это его команда. С другой стороны, чтобы держать такую дисциплину, Михалкову приходится быть диктатором. На моих глазах он уволил водителя автобуса съемочной группы — тот был пьян после работы. За него ходили заступаться коллеги — ничего не помогло. Я помню, как Никита распекал одного из вторых режиссеров за тот же грех, требуя неукоснительной дисциплины.
Конечно, он диктатор! Недаром его постоянный ассистент Тася, знаменитая, легендарная Тася, которую знает весь "Мосфильм" которая работала с Бондарчуком на "Войне и мире" зовет его "маршал". Она к нему так и обращается. И за глаза так называет…
Чтобы помочь актеру, Михалков может пойти на совершенно неординарные ходы. Например, Елена Соловей в одной из сцен "Обломова" должна была плакать, слезы должны были литься градом… Так чтобы помочь ей привести себя в соответствующее настроение, он приказал привезти динамики в лес, где снималась сцена, и пустили фонограмму "«Ромео и Джульетты" Чайковского. Музыка очень драматичная, эмоциональная. Она гремела на весь лес и все окрестные деревни, ради того, чтобы помочь Лене Соловей…
Я также помню, как при съемках одного из эпизодов с участием Олега Табакова Никита не был доволен ни одним дублем. И отменил съемку, очень жестко повел себя по отношению к Олегу Павловичу — съемку перенесли на следующий день. Я с Табаковым жил в одном номере, видел, как тяжело переживал он, считал, что Никита несправедлив. Но на следующий день этот эпизод был снят. Как надо было Никите…»
25-26 июля — выходные дни.
27-31 июля снимали «дачу Обломова».
1-2 августа — выходные дни.
3 августа сняли эпизод «фейерверк на даче Ильинских».
4-6, 8-10 августа снимали «дачу Ильинских».
11-12 августа снимали прогулку Обломова с Ольгой в парке.
13-14 августа снимали Обломова и Ольгу у беседки.
15 августа снимали разговор Обломова и Алексеева.
16-17 августа — выходные дни.
18 августа вновь снимали общение Обломова и Ольги.
19-20 августа к Обломову и Ольге присоединился Штольц.
21 августа съемок не было.
22-24 августа снимали Обломова, Ольгу и Штольца на даче Обломовых (эпизод из конца фильма).
25 августа снимали Обломова и его жену (Клещевская).
28 августа снимали юного актера Федю Стукова. На этом летние съемки в Пущине были завершены. Михалков покидал эти места в прекрасном расположении духа, поскольку все задуманное было осуществлено. Плюс к тому — он был увлечен идеей нового фильма, который собирался снять (уникальный случай!) в процессе работы над «Обломовым». Причем опять идея этого фильма возникла благодаря Олегу Табакову. Это он предложил Михалкову взяться за экранизацию пьесы А. Володина «Пять вечеров»: дескать, действующих лиц мало, место действия почти не меняется (все происходит в пределах коммунальной квартиры). «Ты и кино сделаешь, и коллектив сохранишь во время осеннего простоя», — закончил свою мысль Табаков.
И Михалков с ним согласился. Далее послушаем рассказ автора пьесы А. Володина:
«Мне позвонил Никита Михалков и сказал, что хочет снять картину по давней моей пьесе "Пять вечеров". "Зачем вам это? — сказал я Михалкову. — Не позорьте себя, не позорьте меня!" — "Ну ладно, тогда хоть приезжайте к нам в Пущино, просто отдохнуть".
Там он снимал картину "Несколько дней из жизни И. И. Обломова" и прислал машину. Но, когда я приехал, сразу сказал ему:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу