Виктория Фельдман - Эмигрантская жизнь

Приехавшая бригада полицейских, размахивая пистолетами и сделав предупредительный выстрел, увезла обоих. Нового любовника Ирины быстро отпустили, а Виктора задержали, потому что нашли его фамилию в базе по розыску. Искала его вначале сама Ирина, потом спустя четыре месяца его начала разыскивать новая жена, вместе с этим на его поиски подали заявление обманутые клиенты, с которыми он составил липовые договоры.

И застрял наш новый Остап надолго. Пока разбирались, пока суд, приговор, отсидка…

И вот он на свободе.

А в городе шумел карнавал.

Юбилей – дело серьезное и очень ответственное. Китайский ресторан сегодня принимал русскоязычных гостей. Для проведения юбилея в ресторане была выделена отдельная комната-зала. Вся китайская обслуга, завидев такое количество русскоязычных, почувствовала в них родственные души. Они бесконечно кланялись и улыбались. Даже разрешили взять с собой несколько бутылок «Русской водки», как же без этого?

За столом в зале юбилярша собрала самых близких родственников, ну и, конечно, членов еврейской общины города.

Все выглядели празднично, было много цветов и подарков.

Во главе стола сидела очень стройная, моложавая для своих лет женщина, но совершенно седая, без косметики.

– Мне в этом году 75, – начала рассказывать хозяйка. – Много это или мало? Считается, что в Европе срок жизни женщины – 85. Иногда я представляю, что бы со мной было в любимом мной Ростове. Думая об этом, я вижу как будто в зеркале сгорбленную беззубую старушку, пытающуюся выторговать на рынке товар подешевле. Ужас!

Немецкий язык я учила еще в школе, но спустя много лет напрочь забыла. Вот уже 10 лет пытаюсь восстановить знания. Получается это с трудом, но я стараюсь.

Много разных ситуаций в моей, вернее нашей с мужем жизни, было, когда судьба делала крутые виражи, но я всегда искала выход и находила. Всю жизнь мы с мужем посвятили науке. Сначала Академгородок под Новосибирском, потом Москва, университет, потом перестройка в государстве – и мы оказались в Ростове. И в результате очень маленькая пенсия. Нас всегда поддерживала песня: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…»

Помню, как мы по молодежному призыву поехали в еще строящийся Академгородок и там прожили лучшие свои молодые годы. Поженились мы с Борисом по большой любви, и я даже не задумывалась, что он еврей из Одессы. И вся его родня – евреи. Тогда это было совершенно неважно.

Потом родились две дочери, и мы крутились как могли, чтобы заработать, получить ученую степень и при этом вырастить здоровых дочерей. Честно сказать, это было нелегко.

Да, мы стали докторами наук, работали на «оборонку», но перестройка сломала всё, и мы в старости снова начали искать выход из этого кошмара.

Самое тяжелое – это было видеть мытарства детей. Старшая дочка вышла замуж за кандидата физических наук, который решил выехать с ней в Израиль, и мы не спорили. Он ведь был еврей. Однако преподавать физику там он не смог, потому что не знал иврита. В их браке родилось трое детей, но по законам страны – от русской мамы дети считались русскими. После их отъезда и мы собрались, но уже в Германию. Ехать мы не особенно хотели, но жить в России стало просто невозможно. Здесь устроились мы в новой жизни с мужем не плохо, но судьба старшей дочки в Израиле нас очень волновала.

В Германии нас взяли на бесплатное медобслуживание, и мы поставили себе новые зубы, нам подлечили глаза, и мы получили новые модные очки, и вообще денег давали столько, что хватило на всё. При этом мы еще отправляли посылки в Израиль дочке.

Им там жилось все трудней. Молодой физик от безделья и безденежья ударился в религию и днями пропадал у Стены Плача. Он молил Господа о благополучии!

Дочка, смотрящая прагматично на жизнь, бегала мыть полы к богатым семьям. Так шло время, и вдруг в Германии открыли программу приема беженцев из Израиля, имеющих русские корни. Наши дети сразу же приехали. Однако местные власти быстренько сообразили, что будут иметь с Израилем политический конфликт, и программу прикрыли.

А дочка с тремя детьми и мужем уже стояли на пороге и внесли в нашу квартиру четыре чемодана.

Их, как беженцев, поселили во Франкфурте-наМайне, в одной из отдаленных гостиниц, но, к несчастью, оставить не смогли по политическим соображениям. Тогда им предложили билеты на всю семью до России или Израиля, и они выбрали Россию. Теперь они там. Вроде как жить стало полегче, только детям очень сложно. Они за эти годы должны были изучить четыре языка: иврит, немецкий и английский. Ну и, конечно, русский. И опять мы с мужем забираем детей на лето и шлем посылки в Россию. Но здесь хоть дорога не такая сложная.