Коллектив авторов - СМЕРШ и НКВД [Сборник]

— Здравствуй, Фролов.

— Откуда вы меня знаете?

— Я все знаю. Будете у нас работать.

— У кого это у вас?

— Особый отдел.

А нас везли в минометный полк. Я говорю:

— Так я же не могу на двух местах быть.

— Это не просьба, а приказ. Вы военный человек, сейчас военное время, все решено.

Работал я там около шести месяцев. Мы выполняли различные задания: в основном искали людей, дезертиров и т. д. Нам давали их фамилии. Иногда находили, иногда нет. С сопротивлением при задержании я лично никогда не сталкивался. Помню, как-то потерял удостоверение особого отдела и говорю начальнику:

— Вы мне дадите второе удостоверение?

А начальник отвечает:

— Если на сверхсрочную останешься, получишь, а если не останешься, то не дадим.

— В минометный полк идти?

— Подожди, мне нужно уехать, через пять дней приеду, а там посмотрим. Только ты никуда не уходи.

Через пять дней приехал, я опять спрашиваю:

— Так мне в минометный полк идти?

— Нет.

— А куда?

— В КГБ пойдешь, в отдел контрразведки.

Чем вы там занимались, каковы были ваши обязанности?

Сейчас расскажу, вы даже не поверите. Думаете, шпионов ловили на оккупированной территории? В том-то и дело, что в основном мы занимались банальными делами: у людей престарелых забирали дома в оккупацию, мол, дадим ему расписку, а за дом не платят. Другие дома, особенно государственные учреждения, позанимали всякие люди, там было очень много различных нарушений. Начальники нас посылали для проверки, давали адрес, а ты должен выяснить, кто и где живет, узнать Ф.И.О. А дальше приказ:

— Придешь к нам с информацией.

В Киеве человек 70 ушло наших, в основном по этому делу, хотя сохранялись и другие задачи. Мне попалась женщина, привел я ее, ничего не стал говорить, она мне сама сказала:

— Вы молчите, только приведите к своим.

Я привел. Ей говорят:

— Как вы дом взяли? Вы деньги платили?

— Нет.

— А как так получилось?

И нам расписку показывает. Командир говорит:

— Подписи мало, я вызову трибунал, будет суд, там все выясним.

Были ли задания искать немецких шпионов?

Конечно же. С домами мы управились быстро, затем пришел черед разных изменников Родины, бандитов всякой квалификации, от хулиганов до убийц и грабителей. В основном на них начальство делало упор. Нам говорили:

— Если человек при разговоре подозрительный, ничего не говорите. Подозреваете, придете к нам и доложите.

Мы их ловили, если они каким-то образом с допросов убегали. Обычно при задержании они не сопротивлялись, достаточно было пугануть карабином или «ТТ» (мы в основном с пистолетом ходили). Когда я допрашивал, то силу не применял. А начальство, то до тонкостей доводило. Нужную информацию любыми путями узнавали. Были и такие люди, что при допросе молчали, вообще ничего не говорили. Ну что с ним будешь делать. Если начальник после допроса не говорит, куда его вести, значит, его будут убирать.

Когда само начальство расстреливало, а иногда и мне доводилось. Нам выдавали бумагу с печатями и подписями, согласно которой было необходимо приводить приговор в исполнение. Жалости я не испытывал, просто видел, что приговаривали только отбросов общества или изменников. Они знали, на что шли. Последнее желание заключенного? Такого понятия, у нас по крайней мере, не существовало.

Из «ТТ» доводилось стрелять во время задержания?

А как же. Правда, редко, в основном по изменникам Родины, ведь они прекрасно понимали, что в случае ареста их никто жалеть не будет. Иногда сбегал, иногда убивали, по-всякому было, перестрелка есть перестрелка. Вот бандиты, те похитрее были, они стремились сбежать. Но работы было по ним много, практически каждый день давали наводку, мы следили за ними, кого-то поймаем, кого-то нет. Изредка встречались немецкие шпионы, чаще всего наши же советские люди, переодетые в форму. Ходили, шпионили, их вылавливали.

На Западной Украине пришлось побывать?

Был. Двадцать тысяч из одного только района, по нашим данным, служило у немцев, а в Советскую армию пошло только полторы тысячи. Бандеровцы народ вообще негодный, мы сразу же начали отлавливать и расстреливать их полицаев, все делалось публично: созывается, смотрит обязательно. Правда, вскоре начали делать так: если люди о нем хорошо отзываются, то полицаю дают возможность искупить делом свою вину, если же плохо, то расстреливают. Со старостами та же история. Но все равно, даже при таком подходе местные вели себя неверно: и вашим, и нашим. Сегодня нам доложит, а завтра он же к бандеровцам побежит! Кстати, точно так же вели себя поляки, я даже слышал, что они специально заманивали наших солдат поодиночке и убивали. Нечестный народ.