Роуз Макгоуэн - Смелая

Вместо того чтобы отвезти меня в больницу, меня вывели, чтобы снять следующую сцену, в которой мой парень умирает в результате убийства. Да, РР знал об убийстве моего бывшего парня Бретта и написал сцену, которая вернет меня в то психическое пространство, в котором я находилась, когда он умер. «Искусство» имитировало жизнь. Хотя мой парень-герой умирал из-за псевдо-атаки зомби, мне все равно пришлось пройти через самые настоящие эмоции, держа парня, умирающего в моих руках.

Я испытывала такую сильную физическую боль, моя рука горела, но видеть тело моего воображаемого парня подо мной, покрытое (поддельной) кровью, и пройти через эмоции смерти своего парня… это был вынос души и разума, скажу я тебе. Как актер, ты обманываешь и злоупотребляешь своими эмоциями, вызывая боль только для того, чтобы запихнуть ее куда подальше, когда слышишь: «СНЯТО». Я считаю, актерское мастерство, драматическая актерская игра – это форма самоистязания. Дубль за дублем вытягивать темные эмоции только, чтобы проглотить их, когда камера перестает катиться, чтобы никто из команды не чувствовал себя неловко. Я плакала, пока РР не сказал «снято» в последний раз. Я была истощена, чувствовала боль и изнеможение. Но отдыха не предусматривалось, потому что основная группа актеров собиралась ехать на Комик Кон, крупнейшую Конвенцию комиксов и фильмов. Мне пришлось ехать лично и удивлять «фанатов». Другими словами, «включиться».

На Комик Коне, с локтем, лежащим на огромном мешке со льдом, я подписала сотни плакатов и рассеянно улыбалась. Моя рука горела. Я делала перерывы, чтобы поплакать в туалете, но – и это так символично для моей голливудской установки «будь хорошей маленькой девочкой» – когда я плакала, я вставала и придавала лицу горизонтальное положение, поэтому мои слезы падали на пол, а не на лицо. Так они не могли испортить макияж.

Каким-то образом я завершила фильм. Моя рука болела все больше и больше. Я теряла полный контроль над рукой. Я выглядела как скелет. Я была очень спортивной: боевая подготовка, бокс, трюки. Теперь я не могла держать карандаш или вилку этой рукой без стреляющей боли, которую сложно представить, если вы не страдали от повреждения нерва – это как электрическая буря внутри собственного тела.

Я сказала РР, что мне нужна операция. Он сказал мне не требовать ее по страховке его компании, что я должна была заплатить за нее из собственного кармана. В течение следующих двух лет я перенесла две операции, на запястье, и две на локте, которые в итоге стоили мне тысячи и тысячи долларов, но что более важно, они стоили мне моей способности быть такой же физически активной, какой я была. Я все еще нездорова, и я до сих пор живу с болью.

Следующий удар был самым страшным. РР продал наш фильм моему Монстру. Да, Студия Монстра собиралась выпустить наше кино. Я не могу передать тебе, каково это, быть проданной в руки человека, который напал на меня и оставил шрамы на всю жизнь. Мне пришлось делать пресс-мероприятия с Монстром и видеть наши совместные фотографии, его большая толстая лапа притягивает меня к своему телу. В конце концов, фильм стал кассовым провалом, я думаю, в значительной степени потому, что они продвигали его ужасно, но сказать по правде, я была рада, что он провалился в прокате. Я была счастлива, что эти люди не будут зарабатывать на мне деньги.

Все было перевернуто вверх тормашкам и безумно. Вещи, совершенно возмутительные, стали нормой. Такова правда оскорбительных отношений. Такова правда секты. И такова правда для культа Голливуда.

Насилие культом Голливуда ломает тебя так, как любой, кто подвергся насилию, знает. Они ломают тебя мягко по началу, говоря тебе слова «Я принимаю тебя» нежным голосом. Они шепчут слова любви и преданности, что никто не будет любить тебя так, как они. И точно то же самое говорит тебе лидер секты. И это делает его таким опасным. Пока моя рука все еще находилась в гипсе, я решила, что пришло самое время сделать операцию на носу, которую я откладывала. У меня обнаруживались ужасные синусовые инфекции с детства и кошмарные проблемы с дыханием из правой ноздри держались годами. Когда я пришла к ЛОРу, что-то пошло катастрофически не так. Каким-то образом, идя сверху моей носовой пазухи и под моим правым глазом, мне прокололи кожу. Я все еще не понимаю как. Доктор сказал мне идти домой, и что под глазом не будет шрама. Я все ждала, когда прокол заживет, но он оставался. Через неделю я пошла к пластическому хирургу. Он сразу же сделал операцию, чтобы сделать отверстие тонкой линией.