Р Гэдни - Говорит Альберт Эйнштейн

— Куда-куда?

— В «Аумайстер» — там лучший кофе в городе, прелестные дамы, пирожные. Много пирожных. Но еще больше милых дам.

— Милых дам, милых дам, — напевает Альберт.

Он обожает веселый нрав отца.

В возрасте двенадцати лет он любит пофилософствовать о религии и культуре на семейных обедах.

Отец с помпой представляет Альберта:

— Имею честь пригласить профессора Эйнштейна изложить нам свои соображения на выбранную им самим тему.

— Благодарю. Сегодня тема моей лекции — «Евреи-ашкеназы в свете некоторых скромных идей».

Семья приветствует его аплодисментами.

— Как всем нам хорошо известно, мы — евреи-ашкеназы. Ашкеназы сформировались как отдельная еврейская община в Священной Римской империи к концу первого тысячелетия. Согласно галахе, Шаббат наступает за несколько минут до захода солнца в пятницу вечером и продолжается до появления на небе трех звезд в субботу. Наступление Шаббата знаменует зажигание свечей и чтение благословения. Вечерняя трапеза обычно начинается с благословения, кидуша, произносимого на две халы. А завершается Шаббат на следующий вечер с благословением во время авдалы. В Шаббат нам запрещена любая работа. Мы созерцаем духовное начало жизни. Проводим время с семьей… Теперь пара слов о приеме пищи. Я предлагаю отказаться от свинины. Ее прекрасно заменит рубленое мясо в макаронах или в супе с клецками из мацы, а еще солонина с жареными картофельными латкес и сладким кугелем с сухофруктами, маслом и сахаром.

Вдруг он замолкает.

— И что? — спрашивает мать.

— Как всем нам хорошо известно, мы — евреи-ашкеназы. Ашкеназы сформировались как отдельная еврейская община в Священной Римской империи к концу первого тысячелетия.

— Альберт! — прерывает его мать.

— Пожалуйста, мама, не перебивай меня.

— Но ты повторяешься.

— Что есть, то есть.

— Я не могу воспринимать это всерьез, — говорит она.

— Того, кто несерьезно относится к мелочам, нельзя посвящать в серьезные дела.

— Думаю, мы уже наслушались, — не выдерживает мать.

Никто и никогда меня не поймет, говорит он про себя.

— Алгебра, — объясняет дядя Якоб, — это математика для ленивых. Если тебе неизвестна какая-либо величина, ты называешь ее иксом и делаешь все вычисления так, будто она тебе известна, потом записываешь полученное соотношение и в конце концов находишь икс.

Когда дядя Якоб подбросил ему теорему Пифагора, Альберт потерял покой. Он бьется над задачей двадцать один день, но все-таки доказывает теорему, не используя ничего, кроме своего собственного интеллекта.

Опуская перпендикуляр из вершины прямоугольного треугольника на гипотенузу, он обнаруживает подобие треугольников и приходит наконец к доказательству, которое так отчаянно ищет.

— В Мюнхене нет еврейской школы, — сообщает сыну Герман. — Поэтому ты пойдешь в Петерсшуле, народную школу на Блюменштрассе.

— Это ближайшая католическая начальная школа, — объясняет Паулина.

— Не еврейская? — уточняет Альберт.

— Католическая, — повторяет Паулина.

— Это хорошо или плохо? — допытывается Альберт.

— Не плохо, — отвечает Паулина.

Герман держит свое мнение при себе.

Альберт утыкается в книжку про Степку-растрепку. И запоминает стишок.

Для начала о хорошем.

В письме к своей матери Паулина сообщает: «Вчера Альберт получил табель, он снова закончил первым, отметки у него превосходные». И это притом что шульмейстер в своих методах не пренебрегает телесными наказаниями: он лупит детей, когда они ошибаются, отвечая таблицу умножения. А юный Альберт на дух не переносит строгого повиновения и дисциплины.

И за словом он в карман не полезет, если надо поставить на место высокомерных учеников и властных наставников.

Найти общий язык Альберту удается только с учителем Закона Божьего. Тот благодушно относится к Альберту. На его занятиях все идет хорошо до тех пор, пока учитель не приносит на урок здоровенный гвоздь. С гордостью он сообщает классу:

— Гвозди, которыми Иисуса прибивали к кресту, выглядели так же.

Эта наглядная демонстрация лишь подогревает антисемитские настроения среди школьников, которые без колебаний выплескивают на Альберта всю свою злобу.