Александр Севастьянов - Русское движение за тридцать лет (1985-2015)

Но главной причиной, по которой «Память», располагавшая одно время большими ресурсами, стала раскалываться и терять положение в политике, была ее акцентированная дремучая архаичность. Сознательно и уперто Д.Д. Васильев, сам в еще недавнем прошлом ярый национал-большевик, взялся культивировать православно-монархический идеал в самом ортодоксальном и эксцентрическом виде [2] К примеру, в феврале 1994 года «Память», совместно с Российским консервативным союзом, движением «Русь державная», Инновационным социологическим центром (все эти организации насчитывали всего по несколько человек), учредила Движение национального возрождения России, целями которого были объявлены возрождение в России «триединства Бога, Царя и Нации» — в наивном расчете на установление через 10–15 лет монархического строя. Перспективы ДНВР не получило, что вполне естественно. , а в результате организация приобрела черты местами карикатурные и опереточные, словно срисованные с комедий Кеосаяна о приключениях «неуловимых мстителей». Это была закономерная, хотя запоздалая и обреченная на неудачу реакция на 70 лет советского образа жизни. Но в глазах человека нашего времени «Память» казалась жестоко деформированным осколком дореволюционного прошлого, нежизнеспособным реликтом.

В посмертном панегирике Д.Д. Васильеву сказано: «Именно Дмитрий Васильев формулирует и развивает идеологию “Памяти”. Хотя сам он всегда говорил, что “ничего нового я не сказал, я просто повторяю мудрость наших Великих предков”. Тем не менее, он первым в советской России поднял знамя национального возрождения на основе Православной Веры. Идеалом государственной власти назвал Самодержавную монархию. Раскрыл тайну ритуального убийства Царской Семьи».

Но суть дела-то в том, что новое время требовало новых идей и идеалов, дать которых Васильев просто не мог.

Осенью 1993 года «Память» поддержала Бориса Ельцина по поводу роспуска парламента. Хотя в вооруженном противостоянии она участия не принимала, но сам этот факт также отрицательно сказался на ее репутации.

Кроме того, значительное количество русской молодежи, притекая в «Память», не находило там реализации своим политическим амбициям, тратя силы и время на сельскохозяйственные (!) и реставрационные работы по церквям и монастырям. Дух вчерашнего дня витал над ними, а молодость хотела иного. Определенное отрицательное воздействие оказывала и личность самого Васильева, страдавшего синдромом фюреризма и отличавшегося показным антиинтеллектуализмом.

Журналист Павел Хлебников в книге «Крёстный отец Кремля Борис Березовский, или История разграбления России», ссылаясь на Олега Калугина, пишет, что «националистическая группа „Память“… образовалась при помощи КГБ». Однако бывший глава ПГУ КГБ Леонид Шебаршин в одном из интервью уточнил, что Пятый отдел КГБ СССР (ориентированный на «внутреннего врага») целенаправленно расколол организацию. Одно здесь вовсе не исключает другого. Но надо ясно понимать, что расколоть организацию не удалось бы, если бы к этому не было предпосылок внутри ее самой, из которых главная — отсутствие современной плодотворной идеи, удовлетворявшей растущий массовый запрос на русский национализм.

В итоге, в результате ряда расколов в 1990 году из НПФ «Память» Дмитрия Васильева выделились две весьма заметные в дальнейшем организации: Русское национальное единство (Александр Баркашев, начштаба «Памяти» и заместитель Васильева) и Республиканская народная партия России (Николай Лысенко, Ленинград). А также организация, исповедовавшая в чистом виде идеи гитлеризма, Национальный социальный союз (Виктор Якушев).

Подробнее о них будет сказано ниже, а здесь надо отметить, что их появление было закономерной реакцией русской молодежи на попытку законсервировать ее в лоне патриархальщины, вернуть ее в прошлое, удержать в нем, как муху в янтаре. На позднесоветском и начальном постсоветском этапе такой возврат в «светлое прошлое» был в чем-то даже привлекателен, поэтому через культурно-исторические инициативы «Памяти» прошли некоторые известные впоследствии русские националисты (например, Игорь Артемов, Валерий Соловей, Сергей Сергеев). Но в целом для молодой столичной русской поросли идеалы православной монархии казались чересчур архаичны и недостижимы, маргинальны и неактуальны в целом. А потому были мало привлекательны. Хотя определенный романтизм и идеализация прошлого свойственны националистам всех наций, все же молодежь космической эры стремится к трезвому, реалистическому взгляду на жизнь. Для нее важны критерии успеха, достижительности, она хочет смотреть вперед, а не назад, хочет при жизни увидеть политические плоды своего труда и подвига, хочет успеть побывать во власти.