Леонид Колосов - Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста

Изобретательность Алисы Дюбуа была неистощимой. Она придумала сигнализацию при помощи церковных колоколов, шифрованные донесения прятала в плитках шоколада, в игрушках, в зонтиках и даже в деревянной ноге старого калеки. Алиса ухитрилась переслать в оправе очков миниатюрную карту, на которой было указано расположение четырнадцати германских тяжелых батарей и складов боеприпасов в окрестностях Лилля. Когда эти объекты были уничтожены союзной артиллерией, помощники Алисы поняли, что рискуют не зря. Германской контрразведке удалось выследить разведчицу. Сначала ее приговорили к смертной казни. Однако негодование, вызванное во всем мире расстрелом Эдит Кавель, заставило германский военный трибунал изменить решение. Казнь заменили на 27 лет тюрьмы. В тюремной камере она и скончалась. Впоследствии Франция и ее родной город Лилль устроили героине публичные похороны с традиционными воинскими почестями. Четыре высшие военные медали — две английские и две французские — были приколоты к белой шелковой подушке, возложенной на гроб. А в указе о награждении юной разведчицы медалями говорилось, что высшие воинские отличия присваиваются ей за добровольное «посвящение служению Родине, за непоколебимую мужественную борьбу с опасностями, за преодоление, благодаря исключительным дарованиям, колоссальных препятствий, с постоянным риском для жизни и несением в течение всей службы огромной ответственности, за героизм, редко кем превзойденный…»

Кончилась Первая мировая война. Настало время подводить итоги работы секретных служб противостоявших сторон. Небезынтересными в этой связи представляются мемуары полковника Вальтера Николаи — офицера генерального штаба, руководившего военной разведкой Германии в период с 1914-го по 1918 год. Вот несколько его размышлений по существу вопроса: «Когда началась война, руководящее ядро разведки было переведено на фронт. Из немногих военных, обученных специфике шпионского ремесла, основная часть была распределена между командирами армий в качестве офицеров разведывательной службы. По общему представлению, секретная служба и шпионаж должны были найти себе применение главным образом на театрах войны. Но ввиду быстрого продвижения на Западе, где мы в первую очередь искали военного решения, в армейском командовании господствовал сильный скептицизм насчет возможностей и пользы шпионажа… Это глубокое заблуждение должно было исправить будущее…»

Последователи Николаи в фашистской Германии приняли к руководству «наставления» полковника кайзеровской разведки, мечтавшего о «широкой, в мировом масштабе разведке Германии, которая стала бы предметом не просто политического исследования, но и практического внедрения в жизнь».

Да, гитлеровский шпионаж имел специфические особенности. Созданием «пятых колонн» в тех странах, которые Третий рейх намечал в качестве своих жертв, фашизм венчал подготовительную и вспомогательную шпионско-диверсионную работу. Гитлер создал систему «тотального шпионажа», даже попытался сделать шпионами всех немцев, проживавших за границей. Шпионская паутина разрослась до гигантских размеров. Подкуп, угрозы, месть стали основными средствами работы гитлеровской агентуры. Саботаж и диверсии — их главным оружием. Кстати, практически трансформировался смысл этих понятий. Так, слово «саботаж» произошло от французского «сабо», означающего деревянные башмаки. Французские ткачи начала прошлого века бросали эти башмаки в станки, чтобы вывести их из строя, наивно полагая, что появление машин лишает их работы и куска хлеба.

Первая мировая война кардинально изменила суть самого явления. Шеф «саботажников» той или иной разведывательной службы, а проще говоря, диверсантов носил теперь лаковые «сабо», в которых посещал аристократический клуб или офис, где принимал своих «клиентов» и давал им конкретные задания: поджечь, взорвать, убить, отравить. Гитлеровские специалисты шпионажа широко вербовали своих клиентов из предателей в разных странах. Фашизм «открыл» новую категорию предателей: всех этих квислингов, петенов, лавалей — европейских изменников, носивших маску сторонников большинства, а в самый критический момент предавших свои народы, предавших свои государства.

Самая мерзкая и преступная измена — измена своему народу. Мы на своей земле тоже видели изменников и предателей, особенно в годы войны. Одни умышленно оставались в тылу врага и работали на гитлеровцев, превращаясь в угодливых полицаев; другие переходили к немцам непосредственно из боевых порядков. Немецко-фашистские бонзы не случайно опасались, что, если эта операция «выйдет из-под контроля, она навредит рейху». И напрасно иные горе-историки пытаются по сей день доказать, что, мол, «власовцы — это свободная политическая организация». Перейдя на сторону врага, власовцы стали орудием в руках Гитлера, Гиммлера и Геббельса, орудием в руках нацистов.