Дмитрий Морозов - О них не упоминалось в сводках

45-миллиметровые пушки он называл игрушками.

— Я тут целый склад обнаружил, кто-то забыл в лесу больше сотни ящиков со снарядами, — признался Лубянов. До этого о своей находке он молчал.

— Ну и хитер же ты, Александр Васильевич!

— Вчера только нашел и доложить не успел еще, — улыбаясь, оправдывался Лубянов.

— С твоей батареи и начнем, — решил я. — Только позицию надо найти поближе к наблюдательному пункту. Телефонной связи нет, придется команды по цепочке передавать.

В тот же день на краю поляны разместился огневой взвод лейтенанта И. П. Локтюхина.

Лубянов оказался хорошим стрелком с закрытой позиции, хотя и первый год после окончания Томского арт-училища командовал батареей. Действовал он быстро и грамотно. С первых же залпов артиллеристы поразили несколько целей.

Через двое суток с закрытых позиций вела стрельбу одним взводом и 1-я батарея.

Осколочных снарядов имелось много. Стреляли мы почти каждый день. Били по открытым целям, по скоплениям пехоты и транспорта. Большая начальная скорость не давала возможности противнику услышать приближение снаряда. Взрывы раздавались всегда неожиданно. Хотя и мал был снаряд — весил он всего около трех килограммов, — но при удачном попадании наносил врагу чувствительные потери…

Как-то командиры артиллерийских частей собрались на совещание в штаб бригады. Начали обмениваться новостями. А когда я рассказал о стрельбе из 45-миллиметровых пушек с закрытых позиций, товарищи подняли меня на смех.

— Дробиной по слону бьешь, — сказал командир артдивизиона майор Н. В. Никитин.

— Да, твоим снарядиком противника не испугаешь, — поддержал его командир минометного дивизиона старший лейтенант А. Г. Панфилов. — Пшикалки у тебя, а не пушки.

Я молчал, делая вид, что насмешки товарищей не задевают меня. И очень обрадовался, когда наше начинание поддержал начальник артиллерии бригады подполковник А. Я. Данин.

— Правильно противотанкисты делают, одобряю. Танков нет, по огневым точкам бьют. Поколотили шюцкоровцев не меньше, чем другие дивизионы. Вот вам и пшикалки! Сам был у него на стрельбе. — Данин кивнул в мою сторону. — Третьим снарядом — прямо в амбразуру, только дымок пошел. Чуть тогда нас самих противник не прихлопнул. Стрелять прямой наводкой дело рискованное… Как фамилия наводчика-то?

— Младший сержант Азоркин, — ответил я, — из взвода лейтенанта Швалюка…

Нас позвали к командиру бригады. Землянка, в которой размещался полковник Н. В. Рогов, была сделана добротно: настоящий деревянный дом, врытый в землю.

— Вот бы нам такие землянки для людей отгрохать, — шепнул мне Мазуров. — Было бы где отдохнуть народу…

В середине апреля бригада приняла участие в наступлении с ограниченными целями.

Орудийным расчетам в этом наступлении пришлось действовать в очень трудных условиях. Весеннее солнце превратило толстый снежный покров в мокрую, рыхлую массу. Чтобы продвинуться вперед за пехотой, нужно было утаптывать снег, прокладывать траншеи. Но, и выполнив эту трудоемкую работу, не всегда удавалось вести стрельбу прямой наводкой. Расстояние до цели невелико, а увидеть ее невозможно. Орудие стоит внизу, в траншее или яме. Наверх не поднимешь — оседает снег.

Много неприятностей доставили наступающим хорошо замаскированные и почти не уязвимые вражеские бронеколпаки. По ним мы ни разу еще не стреляли. Наш 45-миллиметровый бронебойный снаряд, как правило, рикошетировал от гладкой поверхности колпака. Только прямое попадание в пулеметную амбразуру могло вывести такую цель из строя.

Наступление в целом не дало ожидавшихся результатов. И, несмотря на это, настроение у нас было приподнятое. Мы несколько потеснили врага, и люди радовались этому.

— Наконец-то к настоящему делу нас приставили. Хватит на месте сидеть, — говорили моряки.

Шли дни. Солнце растапливало снег, съедало зимние дороги. Пучились и разливались реки. Вода была повсюду. Она выгнала нас из землянок, заставила искать сухие островки. Личный состав перебрался в наспех сделанные шалаши.

Бригада оказалась отрезанной от баз снабжения, а имевшиеся в частях запасы продовольствия и фуража быстро иссякали. Люди и лошади сидели на голодном пайке, хотя склады в Ояти, Шимозере, Алеховщине и Барбиничах были наполнены всем до предела. Лишь отдельным смельчакам удавалось приносить на себе немного продуктов, да самолеты У-2 почти ежедневно сбрасывали бригаде несколько мешков с сухарями и консервами.