Владимир Крючков - Личное дело.Три дня и вся жизнь

На первом этапе централизованная система действительно позволяла решать многие задачи. Сам Георгиу-Деж был от природы рачительным хозяином, того же требовал от своих подчиненных, а в подчиненных у него, как у первого секретаря ЦК Румынской компартии, по тем временам и порядкам ходили все.

Незадолго до его смерти мне, как заведующему сектором отдела ЦК КПСС по Венгрии и Румынии, приходилось несколько раз встречаться с Георгиу-Дежем. Был он не словоохотлив, любил послушать, но и сам активно задавал вопросы, с готовностью рассказывал о положении дел в своей стране. У него совершенно отсутствовала такая черта, как бахвальство. К Хрущеву относился с внешним уважением, но только с внешним. По отдельным признакам можно было заметить его, по крайней мере, сдержанное и даже скептическое отношение к Хрущеву. Он не только не понимал, но и не одобрял многие, отличавшиеся крайностями и импульсивностью мероприятия в Советском Союзе.

Как-то в разговоре Георгиу-Деж с улыбкой сказал, что коллеги в соцстранах называют его «кулаком» — выражение Хрущева, — и тут же добавил, что это не такое уж плохое качество. Важно, чтобы в стране были резервы, запасы, и, показав на карманы брюк, заметил: чтобы в них было полно. По его твердому убеждению, превыше всего важны результаты хозяйственной деятельности. Повышение жизненного уровня должно быть постоянным фактором, однако, говорил он, нельзя выбрасывать все на прилавки магазинов. В Румынии есть запасы золота, его должно быть столько, чтобы выдержать два-три тяжелых года, рассчитывать на чужого дядю, во-первых, опасно, потому что никто не даст денег даром, а во-вторых, «я не хочу портить свой народ иждивенчеством», — произнес как-то Георгиу-Деж.

Этот разговор я вспомнил, услышав по радио сообщение о том, что после смерти Сталина золотые запасы Советского Союза составляли 2500 тонн, а к октябрю 1991 года они сократились до 240 тонн.

В 1960—1970-х годах я познакомился в Москве с Чаушеску. Знакомство было фактически протокольным, но наслышан о нем был много. После смерти Георгиу-Дежа он стал его преемником.

Румынское руководство рассматривало его фигуру как временную, переходную. Понимал это и сам Чаушеску. Однако, пробыв во главе страны более двадцати лет, Чаушеску подтвердил еще раз известную мудрость, что нет ничего более постоянного, чем временные решения.

Чаушеску производил впечатление нервного, болезненного, неуравновешенного человека. Очень быстро выходил из себя, терял над собой контроль, отличался властолюбием, нетерпимостью к иному мнению, был болезненно самолюбив.

Бесконечные перетряски кадров на всех уровнях, выдвижение на руководящие уровни родственников, лиц по признаку личной преданности, откровенная подготовка в преемники своего сына, никоим образом не подходящего для этого, вызывали растущее недовольство в обществе. Были и открытые попытки проявления недовольства, выступления против Чаушеску, но они решительно пресекались.

Страна держалась на жестких административно-командных методах управления, ни о каких демократических началах речь не велась, процветал культ супругов Чаушеску. Страна шла к пропасти и рано или поздно должна была в нее свалиться. Это произошло в результате решительного и массового выступления рабочих, поддержанных армией.

Я не касаюсь способа смещения Чаушеску с поста руководителя партии и главы государства. Организацию суда над ним, казнь супругов Чаушеску многие расценили как внутреннее дело Румынии, однако думаю, что в Румынии еще вернутся к этому вопросу и, вполне возможно, еще дадут окончательную оценку. Нет-нет да проскальзывают призывы внести полную ясность во все обстоятельства смещения Чаушеску и казни супругов. До сих пор еще не ясны внутренние и внешние пружины этих событий, последние наверняка имели место.

Многое будет зависеть от того, как пойдут дела в Румынии в самое ближайшее время, удастся ли преодолеть серьезные кризисные явления, охватившие страну после смещения Чаушеску, насколько будет поправлено положение с жизненным уровнем, удастся ли сбить социальную напряженность, остановить брожение в настроениях общества. Во всяком случае, после смещения Чаушеску Румыния вступила в переходный период, который может продлиться довольно длительное время, но все-таки он будет переходным.

Трудные испытания выпали в последние полтора десятка лет на долю Польши. Их остроту обусловило сочетание в одном клубке нескольких факторов, которые с разной степенью воздействия определяли политический климат в стране и в конце концов привели к смене общественного строя.