Владимир Крючков - Личное дело.Три дня и вся жизнь

Но через несколько дней демократическая пресса обрушила град критики в адрес правительства за приведение в готовность отдельных воинских частей и возможность, в случае необходимости, их задействования. Павлов не дрогнул, а Горбачев стал оправдываться, высказывать сожаление по поводу этих мер. «Слушайте, зачем нам нужна демонстрация силы? Надо договариваться», — настаивал он на заседании в Кремле. Но ведь если бы правительство в тот момент бездействовало, трудно сказать, как сложилась бы ситуация и какой бы оборот приняло развитие событий в Москве.

А тем временем, вследствие сокращения производства в промышленности и в сельском хозяйстве, пошли в ход остатки золотого запаса страны. В поисках выхода из создавшегося положения Павлов принимал меры к получению зарубежных кредитов для закупок продовольствия и крайне необходимых промышленных товаров.

В частности, была предпринята попытка приобрести оборудование для нефтяной промышленности и на этой базе обеспечить, по крайней мере, если не подъем ее, то хотя бы сохранение добычи нефти на уровне 1990 года. Кое-какие кредиты Советский Союз получил, но они не спасали положение, давали лишь небольшую, временную передышку.

А что дальше? А дальше, при последующем падении промышленного и сельскохозяйственного производства никакие кредиты нас уже не спасли бы. Нужны были радикальные, прежде всего политические и экономические, меры, которые могли бы задействовать собственный потенциал и со временем создать здоровую основу для выправления экономики.

Так, шаг за шагом к лету 1991 года создалась ситуация, когда хаос и кризис в стране усиливались, углублялись, расширялись, а Горбачев, будучи облеченным огромной законодательной и исполнительной властью, не шел ни на какие меры, позволившие бы затормозить эти негативные процессы. Он был целиком и полностью поглощен проектом нового Союзного договора и увлек в эту область бесплодных ожиданий всю центральную власть.

Для всех, как с той, так и с другой стороны, было абсолютно ясно, что новый проект договора, разрушая Союз, ничего конструктивного взамен не предлагает. Если он будет подписан, то гибель Союза неотвратима. Чтобы попытаться спасти положение, требовались иные подходы.

Эти мысли витали в воздухе, они были очевидны для всех. Нужно было неординарное решение.

К августу 1991 года мы подошли с проектом Союзного договора, противоречащим и Конституции СССР, и итогам референдума о Союзе. Есть смысл поподробнее остановиться на проблеме Союза — теперь уже бывшего. Можно и нужно было поступиться многим — отказаться от жесткой централизации и всеобъемлющего планирования, однопартийной системы, предоставить реальные права и полномочия союзным республикам, решительно изменить соотношение властных, управленческих прерогатив между центром и местами, пойти на радикальные изменения в социально-политическом строе, в частности сделать крен в сторону рыночных отношений, предоставить право на жизнь всем формам собственности, осуществить в строго определенных рамках приватизацию и многое другое. Главный исторический итог развития нашего тысячелетнего Отечества — Союз, единое государство, подлежал сохранению во что бы то ни стало.

К сожалению, несчастье, обрушившееся на нашу страну, прошло весь путь до трагического финала и завершилось развалом совсем недавно мощного союза народов, проживавших на территории Советского государства.

Просматриваются разные точки зрения на распад Союза. Есть такие, кто однозначно одобряет подобный конец, считая, что покончено с империей угнетения, социальной и исторической несправедливостью, политическим диктатом, источником тоталитаризма. Таких меньшая часть. Другие исходят из того, что развал Союза — всего лишь этап на пути обновления союзной федерации, пройдет время, и Союз будет воссоздан еще более могучим, чем прежде. Думающих так оптимистов немного, большинство людей спустились с небес на грешную землю и стали реалистами.

За 70-летнюю историю Советского государства, да и в предшествующие периоды, все его районы и отдельные территории настолько переплелись между собой, срослись всевозможными нитями, что для них деление по национальному признаку стало противоестественным делом.

Для предотвращения нежелательного, губительного для Союза развития нам не хватало не так уж много — политической воли, терпимости, последовательности, принципиальности, короче говоря, четкой линии.