Владимир Крючков - Личное дело.Три дня и вся жизнь

Исключение составляют, пожалуй, новые границы с Прибалтийскими государствами, поскольку в силу исторических причин они более очевидны, чем в других районах России, — они обозначены определенными, известными рубежами, правда, не по всей линии протяженности.

Другое дело — экономические, хозяйственные связи: тут уже проявляются серьезные трудности, ощутимо ударившие в первую очередь по интересам народов Литвы, Латвии и Эстонии. Тем не менее все три Прибалтийских государства в той или иной мере заявили о территориальных претензиях к России и муссируют этот вопрос.

Со многими государствами — Украиной, Белоруссией, Азербайджаном и другими — новые границы могут каждодневно порождать массу конфликтных ситуаций, обусловят рост правонарушений со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Обозначена лишь часть проблем, которые возникнут в результате появления новых границ. На самом деле проблем будет значительно больше.

Но во всем этом есть и позитив: трудности, неудобства даже в чисто житейском плане обусловят рост настроений против искусственных препятствий к общению, появление более серьезных проблем, что, в свою очередь, усилит движение за возрождение Союза. Вот только жаль, что окажутся напрасно потраченными силы и средства на обустройство новых границ — контрольных пограничных пунктов, таможенных постов, технических сооружений, затрат на содержание личного состава.

В последнее время в печати появляется все больше сообщений о том, что население приграничных районов фактически не признает новых границ, игнорирует их и активно общается между собой, не обращая внимания на формально установленные запреты и попытки этому помешать. Взаимные посещения, торговля, совместная хозяйственная деятельность, массовые мероприятия по случаю праздников, дней рождения и других дат делают новые границы фактически не существующими. Никто не спешит проводить демаркацию границ, то есть устанавливать точную линию ее прохождения.

Короче говоря, власти думают, замышляют одно, а люди ведут себя часто так, как будто бы ничего не произошло. Кто возьмет на себя ответственность пойти против естественного стремления людей, ограничить их потребность в общении, помешать привычному порядку вещей в жизни, сложившемуся в течение многих веков?

Я хорошо понимал, что у Комитета госбезопасности и у его органов на местах невероятно много проблем. Была острая потребность в обновлении, совершенствовании, развитии, в отказе от отживших форм и методов работы, способов решения задач, острая нужда в поиске новых подходов к решению проблем безопасности Советского государства.

В первые же дни пребывания на посту председателя комитета я особенно остро все это ощутил. Да, собственно говоря, не скрывал этого и мой предшественник, потому что он тоже понял, что нельзя стоять на одном месте, нужно движение вперед, но от меня, как от нового руководителя органов госбезопасности, люди, естественно, ждали каких-то сдвигов, решений, заметного стремления к совершенствованию их деятельности.

Высшее руководство страны, общественность, органы управления в центре и на местах ожидали от меня первых шагов. Я понимал, что в столь ответственный период времени, каким уже заявил о себе 1988 год, тянуть было нельзя, поэтому стал шаг за шагом разбираться в отдельных направлениях оперативной деятельности органов госбезопасности. Важно было инициировать активную работу личного состава, по возможности придать ей новые импульсы.

Я стал регулярно собирать коллегию комитета; раз в неделю, самое большее — в две недели, проводить совещания по назревшим вопросам. Совещания тщательно готовились, заранее рассылалась повестка дня, определялись докладчики и содокладчики.

Проведение совещаний, в отличие от прежней практики, оформлялось соответствующими протоколами и решениями, которые рассылались не только в подразделения центрального аппарата КГБ, но и во все местные органы. Стали практиковать вызов руководителей местных органов на заседания коллегии и отдельные совещания. Совещания проводились в узком и расширенном составах. Важно было придать заседаниям коллегии и совещаниям остроту, деловитость. Для достижения этого осуществлялся строгий контроль за выполнением принятых решений. С нарушителей строго спрашивалось.

На первый взгляд все это может показаться ничего не значащей формальностью, даже показухой. Нет! Смысл всех этих мероприятий заключался совершенно в другом. Вся деятельность органов госбезопасности самым непосредственным образом соприкасается с правами человека, так или иначе затрагивает его интересы. Порой на первый взгляд безобидные указания в практической работе могут неверно преломляться, истолковываться и повлечь за собой нарушения законности. Поэтому важно придать строгий правовой характер любой деятельности органов госбезопасности, исключив всякую двусмысленность, лазейки для обхода законов, возможности для злоупотреблений.