Владимир Ландер - Восхождение на театральный Олимп

Больше двадцати лет Михаил Станиславович бороздил российские театральные просторы. Там он сразу же поменял свое амплуа и осуществил давнюю мечту: занялся режиссурой музыкальных спектаклей. Он стоял у руля творческого процесса сначала Красноярского театра музыкальной комедии, потом — Пятигорского и Волгоградского. На его счету почти три десятка по ставленных спектаклей, которые до сих пор украшают репертуар российских театров. Он работал в связке с лучшими либреттистами, композиторами, дирижерами, дружил с известными писателями России, входил в состав Правления Российского театрального общества. Он не только сам много учился, но и учил молодых россиян постигать сценические секреты музыкальных театров: возглавлял кафедры актерского мастерства в музыкальных училищах, был доцентом кафедры режиссуры и актерского мастерства Волгоградского университета искусств и культуры. И как результат, Владимир Владимирович Путин подписал Указ о присвоении белорусскому специалисту звания «Заслуженный деятель искусств Российской Федерации».

Михаил часто появлялся в Минске. В Барановичах живут его родные брат и сестра, племянники, в Минске — сын, внуки. И вообще, Беларусь — это родная земля, о которой он никогда не забывал. Каждый раз, бывая в нашей столице, он предлагал Министерству культуры свои услуги и был готов возглавить любой музыкальный театральный коллектив. Терпеливо ждал ответа и сокрушался: «Почему я не нужен своему Отечеству?»

А не так давно позвонил и сообщил: «Знаешь, старик, я уже в должности главного режиссера Минского музыкального театра, и даже поставил свой первый спектакль «Свадьба в Малиновке». Приходи на премьеру». И я пришел. Удобно устроился в первом ряду, но меня все время не покидало какое-то тревожное предчувствие.

Вспомнились те далекие, лихие, на редкость бесшабашные 90-е годы, когда можно было просто захлебнуться от хлынувшего потока всяких вымыслов и пасквилей. Едва ли не все прежние достижения стали огульно охаивать, «разоблачать», «развенчивать», нагло «переписывать» страницы прожитой истории целого поколения людей. Поэтому перед премьерным спектаклем мне было как-то волнительно: а вдруг и в белорусское искусство через открытые границы заползли чуждые нам микробы театральной вольности? Ведь оперетту, созданную композитором Борисом Александровым и драматур- гами-либреттистами Л. А. Юхвидом и В. Я. Типом еще в 1937 году, можно было уже не раз перелицевать и обновить, как поношенный прапрадедовский сюртук.

И когда на сцене появились Яринка и ее жених Андрейка, староста дед Нечипор и Яшка-артиллерист, пан-атаман Грициан Таврический и его адъютант Попандопуло, когда в зрительный зал полетели крылатые фразы типа — «И шо я в тебя такой влюбленный…», «Убери ножичек, сделаешь дырку — потом не запломбируешь» или «Скидавай сапоги, власть переменилась», я почувствовал себя в том самом знакомом с детства украинском селе Малиновка, где во время гражданской войны часто менялась власть: то придут махновцы, то — петлюровцы, то — красные… Ведь оно было не так далеко от Харькова, в котором прошла моя юность, а имя харьковчанина Леонида Юхвида было у нас на слуху.

Еще звучали последние аккорды оркестра, а зрительный зал взорвался громом оваций. Зрители добрых полчаса стоя аплодировали, выкрикивая «Браво!», — не хотели отпускать их со сцены. Позже театральные критики признают, что этот спектакль стал заметным событием в театральной жизни Беларуси. Отметят его необычную и пластичную сценографию, которая ранее никогда не приходила в голову ни одному постановщику этой оперетты. Действительно, сперва на сцене появляется огромная мельница, которая как бы «перемалывает» судьбы людей того тревожного времени. Потом она превращается в Дворец, где проводится «свадьба». Раз идет война, значит, там стреляют, поэтому появляется что-то вроде тира. И таких эффектных и выразительных образных аллюзий в спектакле немало. Но это было — потом. А сейчас критики вместе со зрителем искренне радовались и восхищались. Произошло настоящее братание актеров со зрителями.

И пока Михаил Станиславович Ковальчик выводил на авансцену актеров на поклон, мне показалось, что публика просто истосковалась по настоящей классике театра, которую, оказывается, еще с молодости бережно пронес через всю свою жизнь, сохранил и проповедует сегодня этот уже слегка поседевший, но бодрый и энергичный маэстро сцены.