Анатолий Фоменко - Как было на самом деле. Каждая история желает быть рассказанной

В начале 1975 года М. М. Постников, А. Т. Фоменко и А. С. Мищенко договорились написать критический текст, посвященный исследованию древней хронологии. В частности, мы хотели кратко изложить объемистый семитомный труд Морозова «Христос», очистить его от большого количества «воды». Было решено, что фактически книгу напишут Фоменко и Мищенко, а Постников выступит как редактор и напишет краткий раздел по истории Китая и про лингвистику. Работая на протяжении практически всего года, Фоменко и Мищенко такой текст создали. В основном эта книга была написана мною. Затем я собственноручно отпечатал ее на пишущей машинке. Всего в ней оказалось около 2000 (двух тысяч) машинописных страниц. В сентябре 1975 года машинописная рукопись была передана Постникову. При этом договорились, что никакой существенной правки в уже написанном нами тексте Постников делать не будет, лишь добавит свой материал. Постников начал редактирование и сказал, что покажет нам только окончательную версию. Мы согласились ждать.

ВЫСТАВКИ МОИХ РАБОТ :

1975, 16 ноября. Моя персональная выставка в главном здании МГУ, общежитие зоны Б, гостиная Б-4. Выставлено 97 работ. Организована студкомом физического ф-та МГУ. Организаторы: физики Виктор Васильевич Мощалков и Энно Йоон. Кстати, В. В. Мощалков потом переехал с семьей жить и работать в Бельгию, в город Leuven, в Католический университет города Лёвена. Он стал известным физиком, руководителем отдела физики низких температур, видным администратором, лауреатом самой престижной в Бельгии Премии в области науки, вручаемой самим королем.

СМИ (О МАТЕМАТИКЕ И ЖИВОПИСИ)

1975 год, 1 сентября. Газета «Московский Университет». Статья Николаевой «Молодость не препятствие». О молодых ученых, в частности, о А. Фоменко, защитившем докторскую диссертацию в 27 лет.

Вышла из печати моя работа с А. С. Мищенко о полном интегрировании по Лиувиллю гамильтоновых систем на орбитах полупростых алгебр Ли, полученных сдвигом аргумента у инвариантов этих алгебр. Этот результат явился началом богатой алгебро-геометрической теории подобных динамических систем.

Оказалось, что класс таких систем включает важные уравнения, возникающие в математической физике и теоретической механике. Мы с Мищенко сформулировали гипотезу о том, что на произвольной конечномерной алгебре Ли всегда существует «полный коммутативный набор полиномов», то есть всегда существует интегрируемая полиномиальная гамильтонова система с полным набором полиномиальных интегралов. В нашей работе эта гипотеза была доказана для широкого класса полупростых и редуктивных алгебр Ли. Затем, через несколько лет, для оставшихся алгебр Ли гипотеза была окончательно доказана С. Т. Садэтовым. В итоге появилась важная теорема Мищенко-Фоменко-Садэтова.

Разрабатываю новые эмпирико-статистические методы датирования. Начинаю создавать ГХК – глобальную хронологическую карту. Проверяю результаты Морозова, заново пересчитываю датировки некоторых старинных затмений, упомянутых в летописях. Мне начинают помогать некоторые коллеги-математики. В том числе несколько студентов и аспирантов (с других кафедр). Кстати, своих непосредственных учеников и коллег по кафедре никогда не втягивал в эту деятельность. Напротив, старался вообще не обсуждать с ними тему хронологии. Как неожиданно оказалось, тема эта очень острая. Многие коллеги из МГУ выражали большой интерес. Некоторые пугались и сторонились. Кое-кто бурно возмущался. В общем, эмоций было много.

Прошло около года после того, как мы с Мищенко вручили Постникову рукопись нашей книги. Лишь в сентябре 1976 года, после настойчивых просьб, Постников, наконец, показал нам свою редакцию нашего текста. Мы ужаснулись. «Редактирование» свелось к тому, что во главу угла был поставлен неверный тезис Морозова о «выдуманности всей древней истории». Дескать, «античность была сочинена поздними писателями из головы». Постников придал этой идее даже более радикальный характер, чем это когда-то звучало у Морозова. О математических методах в хронологии практически ничего в книге не осталось. Ничего нового сам Постников к нашему тексту фактически не добавил. Мы с большим трудом забрали у него свою истерзанную рукопись, и то лишь после резкого письма, написанного мною к его жене – Светлане Эдмундовне (Постников отказывался в тот момент со мной разговаривать). Привожу здесь это мое письмо.