Анатолий Фоменко - Как было на самом деле. Каждая история желает быть рассказанной

Я родился рано утром, в 5 часов утра, 13 марта 1945 года в поселке Рутченково, около города Донецка (ныне – пригород Донецка). Это – знаменитый промышленный район – Донбасс, на Украине. Мои родители: Фоменко Тимофей Григорьевич (4 февраля 1910–13 октября 1992) и Маркова (потом Фоменко) Валентина Поликарповна (31 декабря 1918–26 февраля 2009). Они поженились 31 декабря 1943 года, в день рождения мамы, прямо под Новый Год, в поселке Рутченково. Мой отец был известным инженером, крупным специалистом по обогащению углей. Так получилось, что во время войны отцу и матери не удалось покинуть г. Донецк (он назывался г. Сталино в то время), и они оказались на временно оккупированной немцами территории. Об этом подробно рассказано в главе 1. Напомню. Начальство комбината набило эвакуационный эшелон своими вещами и, сев в него рано утром, приказало отправить поезд существенно ранее объявленного рядовым сотрудникам часа эвакуации. Когда толпа ничего не подозревавших людей пришла на вокзал, поезд уже давно ушел.

После войны некоторое время отец работал в комбинате «Донбассуголь», а затем в научно-исследовательском Донецком угольном институте, в качестве заведующего одной из лабораторий. Более подробно обо всем этом рассказано в главах 1 и 2 настоящей книги.

Как уже говорилось, вскоре у нашей семьи начались большие сложности. Дело в том, что специальным постановлением Правительства СССР была утверждена 14-я Процессуальная статья, по которой, в частности, лицам, оказавшимся во время войны на оккупированной немцами территории, запрещалось работать в ряде крупных административных и промышленных городов СССР. В число таких лиц попал и мой отец. Город Донецк (тогда Сталино) относился к числу запрещенных. В институте отца сначала понизили в должности, а потом против него началась кампания, организованная несколькими сотрудниками института. На отца были написаны ложные доносы, усугубившие и без того непростую ситуацию. Его даже огульно обвинили в фашизме. Отец был уволен из института и направлен по указанию Министерства угольной промышленности в распоряжение комбината для использования в качестве главного инженера шахты.

Положение нашей семьи, как политическое, так и экономическое, сильно ухудшается. Отец находится в постоянном ожидании ареста или ссылки. Детали изложены в подробных Воспоминаниях «У подножья», написанных отцом в 70–80 годы XX века. Они сохранились, и охватывают период от его детства до конца 80-х годов. Кроме того, свои краткие Воспоминания написала мама. Они охватывают меньший период времени: от ее детства до конца нашего проживания в Магадане и переезда в Луганск. Обе эти книги были потом изданы мною и моей женой небольшим тиражом и размещены в Интернете, на сайте chronologia.org. Вернемся в 1950 год.

Нам повезло. Вместо ожидавшегося ареста, отца вызывают в МВД и предлагают, как известному специалисту в области обогащения углей, «по собственному желанию» выехать на Крайний Северо-Восток, в город Магадан, где требовался специалист для организации в научно-исследовательском институте золота и редких металлов специального отделения по изучению процессов обогащения россыпных месторождений. В частности, золота. Полковник МВД прямо сказал отцу, что это – самый мягкий для него вариант. В противном случае наше положение может стать много хуже, и тогда отец, скорее всего, поедет на Колыму, но уже не вольнонаемным, а в качестве заключенного, в товарном вагоне, под охраной с собаками. Понимая всё это, отец соглашается тут же подписать контракт. И подписывает. Мама, естественно, согласилась. Впереди царила неизвестность. Многие наши родственники тут же от нас отшатнулись. Боялись попасть под обвинения в пособничестве «врагам». Мы остались одни.

В 1950 году наша семья (папа, мама и я) выезжает из Донбасса на Дальний Восток, в знаменитый город Магадан, столицу легендарной – и мрачной в то время – Колымы. Длинное путешествие (около недели) по железной дороге до г. Хабаровска, затем до г. Находки. А потом на большом пароходе – через холодное и суровое Охотское море, мимо острова Сахалина, – в известный г. Магадан. Фактически это была ссылка. Причем на много лет. Хорошо еще, что не за колючей проволокой.

По прибытии в Магадан, отца назначают заведующим лабораторией и заместителем начальника отдела в известном институте ВНИИ-1 МВД СССР г. Магадана (обратите внимание – этот институт МВД назывался «номер один»). Директор института – Николай Алексеевич Шило, потом ставший академиком Сибирского Отделения АН СССР. Через много-много лет, когда меня уже избрали академиком РАН в 1994 году, я узнал, что Н. А. Шило живет в Москве. Он хорошо помнил моего отца, узнал, что я стал академиком в области математики, и захотел со мной побеседовать. Мы долго говорили с ним, вспоминали прошлое, а также обсуждали современную жизнь нашей Академии Наук. Через несколько лет его не стало.