Привлечению гросс-адмирала к высшему командованию флотом препятствовали, наверно, и те разногласия, которые существовали между ним и канцлером. Они еще более обострились в связи с нерешительностью нашей политики в отношении подводной войны. Когда же Тирпиц был отстранен от непосредственного влияния на все важнейшие вопросы ведения войны и в марте 1916 г. не был привлечен к участию в решении вопроса о подводной войне, то этот заслуженный организатор нашего флота оказался вынужденным уйти в отставку.
По мере того, как война все более затягивалась, все чаще стали возникать затруднения в получении необходимых материалов и пополнении личного состава. Между тем войной захватывались все более отдаленные районы, и создавалась [480] опасность распыления сил, сконцентрированных во флоте. Начали затягиваться сроки окончания ремонтных работ на кораблях и подводных лодках, сдачи вновь построенных кораблей и выполнения настоятельно требовавшихся усовершенствований. Закон о трудовой повинности оказался плохим средством для повышения производительности труда рабочих, страдавших еще от последствий ухудшения продовольственного положения. Больших трудов стоило получение от военных властей спешно требовавшихся квалифицированных рабочих. Предпочтение, естественно, отдавалось настоятельным требованиям армии. Однако упорное отстаивание интересов флота во многих случаях могло бы увенчаться успехом, так как у собрата по оружию, без сомнения, не было недостатка в доброй воле и в сознательном к нам отношении.
Между адмиралами, командовавшими морскими силами во Фландрии, главнокомандующим в Балтийском море и командующим Флотом Открытого моря существовали полное согласие и постоянная готовность оказать в необходимых случаях всяческую взаимную поддержку. Но все это было связано с известными хлопотами и само по себе не могло в полной мере заменить отсутствовавшее единое командование, которое могло бы взвесить все обстоятельства и принять надлежащее решение.
С тревогой следил я за постепенным падением ежемесячных итогов подводной войны. Как много подводных лодок с прекрасными испытанными командирами не возвратилось обратно! Новым командирам приходилось приобретать боевой опыт при значительно менее благоприятных условиях.
Изо дня в день в штабе командующего флотом отмечалось место нахождения каждой подводной лодки, тщательно и напряженно следили за их выходом и возвращением. Все наши помыслы были направлены к тому, чтобы изыскать пути и средства для поддержания и повышения эффективности действия подводных лодок. У командования флота, в распоряжении [481] которого находился командующий подводными лодками со своим штабом из самых опытных специалистов, едва ли проходил хотя бы один день (если только мы не были в море), чтобы этот вопрос не подвергался обстоятельному обсуждению.
Потребовалось полгода усилий — с июля до декабря 1917 г., — чтобы создано было, наконец, управление по делам подводного плавания, которому поручены были все заботы о нуждах подводных лодок. До тех пор всякого рода требования и проекты, смотря по их принадлежности (к вопросам ли укомплектования, к технике ли вооружения, к кораблестроению и т. д.), растекались по различным департаментам, методы работы которых не способны были удовлетворить требованиям момента.
Как бы ни была сильна моя привязанность к флоту, я все же был готов принять назначение на должность начальника Адмирал-штаба при условии предоставления мне испрошенных правомочий в вопросах командования. Высказанное начальником морского кабинета предположение о том, что кайзер никогда не согласится выпустить из своих рук высшее командование — чего я вовсе и не требовал, — не оправдалось, и при моем докладе кайзер без всяких возражений выразил согласие. Само собой подразумевалось, что верховному главнокомандующему будут докладываться вопросы общего направления и важнейшие планы, и на их проведение в жизнь будет испрашиваться его согласие. Существовавшее до тех пор положение являлось скорее умалением достоинства кайзера как верховного главнокомандующего в тех случаях, когда от его имени делались распоряжения по вопросам, которые должны были лежать вне сферы его функций. Этот случай показывает, как мало значения надо было придавать мнению о существовании у кайзера подобных мнимых воззрений, — мнению, которое создалось в его ближайшем кругу и легко могло вести к тому, что от кайзера отдалялось принятие «неудобных» решений. [482]
Читать дальше