Антонина Пикуль - Валентин Пикуль

С уходом Льва Владимировича в мир иной секцию «Буревестник» под своё покровительство взял талантливый поэт Юрий Рузанов.

Василий Антонович Золотов, с которым недавно познакомился Валентин, многие годы проработал на Камчатке.

Новый знакомый Пикулю понравился: он образно и интересно рассказывал о своих дальневосточных приключениях и в море, и на берегу. Они стали приятелями, а потом сошлись и более близко, ибо морякам всегда было о чём поговорить. Может быть, рассказы Василия Антоновича навеяли Пикулю мысль написать роман «Богатство». Может быть…

Золотовы долго мыкались по Риге по чужим квартирам, — своей не было, и в ближайшем будущем не предвиделось. Пришлось уехать в Рязань — к родным пенатам.

Переписка с Пикулем продолжалась до последних дней жизни. В одном из писем Валентин рекомендует другу окунуться в историю. Сначала появляются исторические очерки, а спустя несколько лет Золотов пишет повесть о Степане Петровиче Крашенинникове — исследователе Камчатки, который провёл на полуострове четыре года. Степан Петрович описал грозное извержение Ключевской сопки, когда вся гора казалась «раскалённым камнем». Так родилась знаменитая книга Крашенинникова «Описание земли Камчатки». Камчатский труд обессмертил имя автора.

Василий Золотов прислал рукопись о С. П. Крашенинникове Пикулю на рецензию. Ознакомившись с ней, тот написал положительное заключение.

Многие годы Василий Антонович возглавлял Рязанскую писательскую организацию, воспитывая молодые кадры.

Не только по долгу работы приходилось встречаться Пикулю с ответственным секретарём журнала «Даугава» Борисом Поповым, но и на разного рода мероприятиях, которых в советское время проводилось множество. Именно он во многом помог Валентину опубликовать в журнале русско-французский роман «Каждому своё».

Поскольку зашёл разговор о журнале «Даугава», уделю несколько слов понимающему душу и мысли писателя талантливому редактору романа «Каждому своё» Раисе Васильевне Золотовой — дочери друга Пикуля по литературному цеху Василия Антоновича Золотова, о котором говорилось выше.

Роман сложный во всех отношениях, с множеством героев, борющихся за власть и отстаивающих свои идеологические концепции, и редактировать его было нелегко. О Раисе Васильевне Валентин сказал: «Толковый редактор, её мне сам бог послал».

Рига богата интересными людьми, с которыми Валентину приходилось встречаться. Добрым помощником и консультантом писателя был Вадим Николаевич Некрасов — человек большого ума и разносторонней эрудиции. Отец Вадима Николаевича — Некрасов Николай Виссарионович являлся одним из лидеров левых кадетов и депутатом 3-й и 4-й Государственной думы, а в 1917 году — министром Временного правительства. При изучении источников писатель часто сталкивался с разным толкованием одних и тех же событий. В таких случаях Пикуль просил прояснить трудную ситуацию. Особенно много консультировался с ним Валентин при написании романа «Нечистая сила». Вадим Николаевич первым прочитал рукопись романа и одобрил её.

В семье Некрасовых было интересно общаться не только с Вадимом Николаевичем, но и с его сыном, который изучал историю России по энциклопедии Брокгауза и Эфрона.

Их было много, друзей и приятелей и просто знакомых, и каждый оставил добрый след в биографии писателя…

Сейчас трудно сказать какими путями приходит писатель к созданию того или иного романа, но замысел появления романа «На задворках великой империи», — доподлинно известен.

Непосредственным толчком к работе писателя над романом послужили документы — анкеты членов Государственной думы, заполненные ими собственноручно.

Изучая остроумные ответы на вопросы анкеты, Валентин получил как бы «срез живой ткани истории» общества. Перед его глазами проходили люди разных сословий: дворяне, духовенство, купечество, крестьяне, чиновный люд. Среди них он встречал прославленные в истории русские фамилии и совсем неизвестные, в то время только вышедшие на арену общественной жизни. Вдумываясь в ответы депутатов, подробно изложенные, остроумные и своеобразные, с юмором, Пикуль почувствовал характеры этих людей, направление их мыслей и действий. Даже почерки анкетируемых авторов, отменно каллиграфические, имели выразительные особенности. В воображении писателя вставали живые лица, он наделил их вымышленными именами и биографиями, сохранив историческую канву, и заставил жить и действовать среди подлинных исторических лиц — Плеве, Сипягина, Мещерского, Столыпина, Трубецкого, Гапона, Николая II.