Антонина Пикуль - Валентин Пикуль

Уходя в кабинет, на свою ночную вахту, Пикуль часто цитировал слова Александра Блока:

Пикуль вместо «старинное» читал — «привычное», имея в виду привычную повседневную работу.

Мне представляется, — ни один писатель-литературовед не может описать жизнь Пикуля такой, как сложилась его судьба. Этому самородку, этому феномену никто до сих пор не может дать объяснения. Однажды попытался это сделать философ Арсений Гулыга, на мой взгляд, ему это сделать удалось, но, на мой взгляд, не так подробно, как хотелось бы. А ведь таких людей среди наших современников, одержимых историей, музой — Клио , как Пикуль, — найти трудно.

Иногда уходили годы на вживание в исторический материал , пока писатель услышит голос и увидит своего героя. Это происходило совсем неожиданно: в какой-то момент он вдруг начинал «видеть» картину происходящего, «слышать» голоса своих героев. Пикуль мысленно посылал им сигналы и слышал их ответы. Ему и самому было непонятно это творческое действо, которое появлялось внезапно, в период наивысшего напряжения мысли и воображения, и также быстро исчезало. Требовалось как можно быстрее записать эту сцену. В такие моменты сама рука скользила по бумаге, а трудное и неподдающееся ранее — представлялось простым, лёгким и доступным.

«Как жаль, что такие взлёты творческого настроения — открытие внутренней гармонии в себе случалось редко», — признавался Пикуль.

Валентин настолько перевоплощался в своего героя, что какое-то время не сразу мог вернуться в реальное время, когда я неожиданно появлялась на пороге кабинета. Даже внешне он старался походить на своего героя, в такие моменты «разыгрывал» что-то вроде спектакля, употребляя во время разговора диалоги, а при объяснении в любви велеречивые слова: богиня, царица, королева, маркиза, графиня, душечка, зазноба… в зависимости от материала, в котором он жил.

Такое творческое состояние прекрасно описывает поэт К. М. Фофанов:

Но такие мгновения приходили очень редко, тогда Валентину приходилось, как он говорил, «высиживать».

«Буква за буквой, строка за строкой, страница за страницей, книга за книгой — так проходит моя жизнь без праздников, отпусков и выходных», — скажет Пикуль о своей работе в одном интервью.

Писатель любил своих героев: знаменитых и не очень, добрых и злых, красивых и всяких — он с ними жил, с ними общался, видел их, он «проживал» их жизнь. Перед взором читателя проходили цари и короли, военные и дипломаты, учёные и врачи, писатели и поэты, художники и композиторы, — одно перечисление героев займет много места. И каждого он наделял своими, присущими только ему, отличительными чертами.

Приходится только сожалеть, что мы уже никогда не прочтём романы «Аракчеевщина», «Прима», «Царь-баба» (о царевне Софье)…

Директор ЦЧКИ издательства Г. Свиридов писал о Пикуле: «За 40 лет работы в литературе Пикуль создал правдивый портрет России в своих исторических романах. И в каждом он шёл непроторёнными путями. Его часто обвиняли в… патриотизме , на что он отвечал: “Думаю, что наше искусство и литература должны говорить о любви к родине во весь голос. Особенно сегодня, когда деформированы и продолжают деформироваться многие духовные ценности. Народ нужно учить добрым примером!”»

Действительно, критерием достоинства героя у писателя является мера любви к родине и глубина патриотизма.

Многие считали, что Валентину всё давалось легко. Это не так. Просто он трудился, как каторжный. За что бы в жизни он ни брался, он старался изо всех сил делать хорошо, отдаваясь полностью своему делу. Пикуль часто переносил высказывание Михаила Дмитриевича Скобелева на литературу: «Я в этом твёрдо уверен: в политике, как на войне, только невозможное действительно возможно». И он делал, казалось бы, невыполнимое и «невозможное — возможным».

Как к маленьким, так и к большим произведениям, он подходил основательно и серьёзно. Пикуль никогда не верил, что можно чего-то серьёзного в жизни добиться способностью, без упорства и трудолюбия. Покой ему в жизни не был предназначен. Он созерцал ночь и поклонялся ей, творя новые произведения.