Анастасия Постригай - Влюбиться в искусство - от Рембрандта до Энди Уорхола

Во время съемок камера стояла неподвижно, так что в кадре не происходит практически ничего: над городом опускается ночь, зажигаются огни, ближе к середине фильма пролетает самолет… Когда Уорхола спросили, зачем он сделал такую странную работу, автор ответил просто: «Чтобы посмотреть, как течет время». Здесь мне хочется провести параллель с «Руанским собором» Моне. Моне писал собор днем, вечером, в полдень, в шесть утра… Ему тоже было интересно наблюдать за одним зданием часами и видеть, как меняется воздушно-световое пространство вокруг. Уорхол фиксировал не свет, а течение времени — чем не идея?

Художник говорил: чтобы увидеть нечто гениальное, просто подолгу смотрите на нечто рядовое.

Уорхол сыграл большую роль в продвижении культовой группы «The Velvet Underground». В качестве солистки группы художник пригласил немецкую красавицу Нико (ее настоящее имя — Криста Пэффген). Он сделал их первый альбом — тот самый, с бананом на обложке. Он организовал шоу «Неизбежность пластикового взрыва». В клубе, где выступали музыканты, на потолке, стенах и полу проектировались авангардные видео. Уорхол специально расстроил гитары, чтобы они играли грубее, и попросил девушек исполнять некий странный танец. Это был своеобразный перформанс, который понравился публике и привел группу к популярности.

Естественно, не все люди в окружении Уорхола были ему интересны. Крутилась тогда в тусовке «Фабрики» некая Валери Соланас, ярая феминистка, которая писала произведения, нацеленные против мужчин. Она все время пыталась подсунуть Энди Уорхолу свой сценарий. Копи-машин еще не было, всё печатали вручную. У Валери имелось всего два экземпляра ее произведения. Один она отдала Уорхолу, а второй — человеку, который должен был ее продюсировать. Себе девушка копии не оставила, поэтому все время ходила за Энди и говорила: «Верни мне мой сценарий». Уорхолу было попросту не до нее, поэтому в один момент он просто устал от назойливости и запретил пускать Валери на «Фабрику». В отместку 3 июня 1968 года она подошла и выстрелила в него три раза.

Уорхол выжил. Он перенес состояние клинической смерти и пятичасовую операцию. После покушения Валери подошла к первому встретившемуся полицейскому, протянула пистолет и сказала: «Я только что стреляла в Энди Уорхола». Это говорит о том, что эксперименты художника начали проникать во все уровни жизни общества. Он говорил, что каждый человек в будущем будет иметь свои пятнадцать минут славы. На них Валери и претендовала, стреляя. Иначе бы ее никто не запомнил, а теперь она вошла в историю как девушка, которая стреляла в Энди Уорхола. Точно так же, как все знают Ли Харви Освальда, который убил президента Кеннеди.

После выстрела Энди пытались привести в себя, и знаете, что он сказал, когда очнулся? «Не смешите меня, мне больно». А потом спросил: «Почему никто не снимает?» Невероятное чувство пиара!

Посмотрите фильм 1996 года «Я стреляла в Энди Уорхола». В отличие от картины с Сиенной Миллер, он неприятный. Но — позволяет понять атмосферу того времени.

Энди очень изменился после покушения. Он вообще был циничным человеком, но после инцидента стал совсем беспардонным. Узнав о смерти некогда любимой Эди, он сказал: «Как жаль, что она мне ничего не оставила в наследство». Когда один из близких приятелей покончил с собой, Энди подтерся его предсмертной запиской. Когда танцор из завсегдатаев «Фабрики» выбросился из окна, Энди сказал: «Почему он меня не предупредил? Я бы взял камеру». Эти фразы очень хорошо характеризуют этого человека и обнажают его странности. А может, странным был Энди Уорхол, а не Андрей Вархола. Возможно, настоящий Вархола прятался за этой машиной под названием Энди Уорхол.

После выхода из больницы художник начал опасаться фриков в окружении. Бывшая «Фабрика» стала выглядеть как офис. Все люди ходили в костюмах и галстуках: сумасшедшие вдруг стали серьезными. Они делали большой бизнес, потому что каждое произведение Уорхола стоило порядка 25 000 долларов США.

Но тусовки Уорхола не закончились. Он начал создавать портреты знаменитостей с новой силой и делать на этом огромные деньги. Теперь уже не он выпрашивал фото звезд для портретов — это все вокруг платили бешеные деньги, чтобы появиться на его картинах. Он говорил: не важно, как делать искусство, ведь главное — это искусство делать деньги.

Портреты он штамповал по своей методике. Брал «Полароид» за двадцать долларов с безумной вспышкой и фотографировал своих героев. Вспышка создавала своеобразный эффект пластической хирургии: уходили практически все недостатки кожи. Оставшиеся Энди замазывал, так что на потрете оставалось лишь самое восхитительное и сексуальное. Он делал из пятидесятилетней женщины двадцатилетнюю девочку. Всем это нравилось.