Игорь Атаманенко - Измена по курсу доллара

Во-вторых, Петр имел к «нерассказанной сказке венского леса» свой личный, плотский интерес. Однако горе-разведчик был на распутье.

С одной стороны, Грета вскользь сообщила, что работает массажисткой в венском Салоне красоты, посещаемом женами американских дипломатов (а значит, и разведчиков тоже!), поэтому в будущем ее можно будет использовать как источник оперативной информации. Этим своим ходом он сумел бы заработать «очки» и утереть нос сослуживцам.

С другой стороны, жаль было использовать такое богатое тело не по прямому назначению, а в оперативном плане…

«Главное, — решил Петр, — не теряя полученного на Будапестштрассе ускорения, надо побыстрее уложить иностранку в постель, а там, между телом, смотришь, и договоримся о переводе интимных отношений в иную плоскость — в отношения оперативные по добыванию информации об американских дипломатах…»

Как обманутый собственной невестой жених без оглядки бросается в омут бесшабашного загула, так Попов, сменив вектор внутренней неудовлетворенности собой и своими коллегами, стал посвящать все свободное время Грете. Она для него была больше, чем поглотитель нерастраченной мужской энергии. Ламсдорф стала живительным пластырем на кровоточащей ране его тщеславия, иллюзорным щитом, за которым Петр прятался от собственных комплексов ущербности и мнимой несправедливости со стороны начальника и коллег.

…К началу второго полугодия пребывания подполковника Попова в Вене все более очевидной для начальства становилась его профессиональная непригодность, его неспособность быть оперативным сотрудником.

Глава резидентуры как-то попытался провести с ним беседу по душам, сказал: «Петр Семенович, поймите, если вы не проводите вербовок агентов или не предлагаете каких-то операций, ваша характеристика в лучшем случае будет вежливо-уклончивой и вы не получите повышения по службе. Но если вам все это будет удаваться, о вас сложится мнение, как об активном оперработнике, и вас будет ждать продвижение по служебной лестнице. Действуйте, наступайте, активизируйте работу!»

Однако слова шефа не произвели на Попова впечатления, свои неудачи в работе он по-прежнему относил на счет завышенных требований к нему «резака» и козней коллег.

…Вследствие непрекращающихся неурядиц на службе Петр утратил ценнейший дар жизни — оптимизм. Просыпаясь среди ночи от тревожного сердцебиения, он силился и не мог отогнать от себя черные мысли. В бессилии, в бешенстве курил папиросу за папиросой, придумывая фантастические планы вербовок и захвата секретов противника, а также кровожадные прожекты мести своим коллегам и генералу-резиденту…

Отчуждение между Поповым и офицерами резидентуры нарастало. Чем дальше он дистанцировался от соотечественников, тем ближе и роднее становилась ему Грета, без которой он теперь не мыслил своего существования. Она для Петра поистине была наркозом от реальности.

А он однажды отведав из чаши греха, стал пить полными глотками, будто торопясь наверстать упущенное…

«Дорогой Питер, я иметь чувство, что я зашла за тобой замуж», — щебетала Ламсдорф, подливая масла в огонь его страсти.

По ее настоянию Попов снял для свиданий роскошную квартиру в старой части Вены, которую технари Джорджа Кайзвальтера тут же превратили в «студию звукозаписи и фотоателье», чтобы записывать и снимать все высказывания разведчика для последующего доклада руководству ЦРУ.

И надо сказать, что сделанные записи впоследствии произвели фурор в Лэнгли…

Анализируя материалы, собранные в течение двух месяцев общения Попова с Ламсдорф, Кайзвальтер пришел к выводу, что «новобранец» — так в ЦРУ называют оперативных сотрудников КГБ и ГРУ, которых собираются привлечь к негласному сотрудничеству в пользу США, — психологически готов работать против советской Системы.

Свое умозаключение цэрэушник делал на высказываниях Попова, которому во время свиданий Грета подмешивала в спиртные напитки так называемую «сыворотку истины», спец-препарат, отключающий центры самоконтроля мозга человека.

Приняв дозу «сыворотки истины», Попов начинал слезливо жаловаться возлюбленной, как он одинок в этой жизни в этой стае волков — своих коллег, которых он люто ненавидит. Винился перед любимой, что вначале скрыл от нее свою принадлежность к разведке. Признался, что женат, и на родине, в Твери, его ждут жена и двое малолетних детей. Жаловался на безденежье, которое толкает его похищать мелкие суммы из оперативной кассы, предназначенной для оплаты осведомителей…