Шимун Врочек - Как выжить среди принцесс [litres]

Злата постоянно повышает свои навыки ведения переговоров. Это у нее в деда, наверное. О моем отце говорили, что все в семье – русские, и только Славка – еврей. Вернее, «ох и еврей».

Вечер. Поздно. Пора спать.

– Злата, иди чистить зубы.

– Я сначала мультик посмотрю, можно?

– Злата!

– Ну, пожа-аалуста!

– Ладно, – я вздыхаю. – Только одну минутку!

Глаза девицы загораются. Все, мы ведем переговоры. Попался. В такие моменты я чувствую, как шаток подо мной трон.

– Две минутки! – вскидывает пальцы буквой V, в знаке «победа». Ну, это она поторопилась. Папа тоже не промах, папа умеет торговаться.

– Полторы!

Короткая пауза. За это время я успеваю сообразить, что у женщин и дипломатов непонятное слово трактуется не как «он такой умный, надо переспросить», а как «пойму в свою пользу».

– Три минутки? Ура!

– Нет, Злата! Две минутки! И зубы чистить.

– Хорошо, папочка-папулечка, – смиренно говорит дочь. – Две минутки.

Угу. Добилась своего и отполировала лестью. Ну, и как тут злиться? Иди, Лир, и перечитай Шекспира.

Какие интересные животные кошки! Они не похожи на собак внешне, и поведением они другие. Кошки очень самодовольны, а собаки очень привязаны к человеку. Сегодня я расскажу о своей кошке.

Мою кошку зовут Фифа. Она не дается гладиться, как все другие кошки. Она любит, чтобы ей чесали за ушком, но не рукой, а ногой. У Фифы серая шерсть и ярко-оранжевые глаза, длинный хвост. Она очень мало играет. Иногда, когда думает, что я ее не вижу, Фифа облизывает свое отражение в зеркале. Она очень много спит, и когда я выгоняю ее с одного места, оно остается теплым.

Кошки бывают разными. Я очень люблю свою кошку. Когда мне страшно, я начинаю с ней разговаривать, а она трется о мои ноги. Когда я дома одна, она ходит за мной по пятам. Мне кажется, она думает, что я ее котенок, который может потеряться в квартире.

Вот такая у нас принцесса Фифа.

Работаю я обычно ночью, когда принцессы спят.

Сидел, писал рассказ для сборника хоррора. Закончил около часа ночи. Пошел на кухню наливать чай, там только ночник светится и подсветка холодильника. Наливаю чай, начинаю отодвигать стул и тут – такой тихий голос-звук «шшшшииа, шшшииа». Жутко. Я чуть не поседел. Мороз по коже.

Потом только сообразил. На стуле лежала Златина кукла, а у нее батарейка подсела. Кукла должна агукать, а звук из-за севшей батареи кошмар просто.

Нет, нельзя на ночь писать рассказы ужасов.

Я не представляю, как Стивен Кинг ночью в туалет идет. Это ж нервы как канаты.

Сегодня наблюдал со стороны, как солидный состоявшийся мужчина знакомится.

Злата уговорила меня пойти на детскую площадку и сразу залезла на качели. На соседних сидел мальчик – года на два старше моей девицы, в оранжевой куртке. Злата требует: «Папа, покачай!» Я качаю.

Мальчик, оценив соседку, начинает заход на цель. Делаю я левый поворот…

Как опытный ловелас, он следует правилу «понижай потенциальной жертве самооценку».

– Самой надо учиться качаться, – легким баском, по-пацански грубовато заявляет он.

Его игнорируют. Но мальчика это не обескураживает.

– Тебя как зовут? Меня Матвей.

Злата хихикает и качается. Ноль внимания. Папе становится немного неловко за дочь.

– Злата, скажи Матвею, как тебя зовут.

– Злата.

Молча качаются. Матвей сосредоточен. Следит, чтобы амплитуда Златы ни на йоту не превысила амплитуду его качелей.

– Пришло время, – наконец говорит Матвей. – Я открою тебе секрет, Злата. На самом деле меня зовут… – Таинственная пауза. – Планшет.

Тут, конечно, разверзлись небеса. И земля дрогнула. И океаны вышли из берегов. И Антарктида растаяла, а там зелень, живые мамонты и динозавры, и мертвые фашисты штабелями прямо в сверкающих подлодках лежат. И что-то еще случилось. Погасло солнце. Россия выиграла чемпионат мира по футболу.

Но Злата ничего не заметила. Она любит качаться.

– А в детстве звали Планшетик. Или Планшик, – в отчаянии добавляет мальчишка. Вместо ответа Злата начинает напевать песни собственного сочинения. Ей хорошо. Она качается. Ветер свистит в ушах.

Я спрашиваю. Мне-то интересно.

– Тебя назвали Планшетом, потому что ты много знаешь?

– Ага, – говорит мальчик равнодушно. И снова обращается к Злате:

– Самой надо уже качаться. Видишь? Вот так, раз и два, – показывает. «Я шерстяной волчара, узри!» – Я вот не умел качаться, а потом Нина меня научила. И теперь я всегда качаюсь сам.