Дэнни Голдберг - Курт Кобейн. Serving the Servant. Воспоминания менеджера «Nirvana»

Британские концерты, которые я видел, прошли на том же уровне, что и в Америке. Групи (поклонниц, которые сопровождают кумиров во время тура. – Прим. ред. ) нигде не было, зато в раздевалках лежала куча панковских фанзинов. До выступления группа выглядела измотанной, но затем на сцене взрывалась.

Боллена удивило полное отсутствие суперзвездной наигранности у Курта. «[Он] много спал, а из-за его характера многие относились к нему с настороженностью.

Но когда он общался с настоящими фанатами, он был щедрым, отзывчивым, всегда понимал, насколько они нервничают, и старался облегчить их волнение. Он никогда не забывал, что, несмотря на успех группы, остается таким же, как они, – поклонником независимой, андеграундной музыки».

Иногда Юджин Келли выходил и пел бэк-вокал, когда Nirvana играла кавер на его песню Molly’s Lips. Nirvana разрешала Captain America пользоваться любым их оборудованием, в том числе барабанной установкой Дейва – редкая для хедлайнера щедрость. И, что не менее важно, группа еще и делилась пивом, поставляемым промоутерами.

Боллен вспоминает парадоксальное чувство: он видел Nirvana на пике славы, который напомнил ему фантастический взлет The Beatles тридцать лет назад, но в то же время хотел защитить Курта.

Читая мемуары Боллена через двадцать лет после публикации, я узнал, что группа – или, по крайней мере, Дейв Грол – испытывала к своей деловой команде более сложные чувства, чем мне казалось. В одной гримерке стоял бильярдный шар № 8, предсказывающий судьбу, и Дейв спросил: «Дэвид Геффен на самом деле действует в наших лучших интересах?» Ответ: «Спроси еще раз, позже». Новый вопрос: «Стоит ли нам оставаться с Дэнни Голдбергом и его Gold Mountain Management?» Ответ: «Совершенно определенно». Дейв засмеялся: «Да не может быть, ответь-ка еще раз». Ответ: «Несомненно». Не знаю, обратил ли внимание Курт на все это, но сейчас не могу не поблагодарить этот шар-предсказатель.

Эти гастроли стали точкой перелома, где повседневная жизнь Nirvana круто изменилась из-за их потрясающего успеха. Друзья из родного города рассказывали, как часто они видят клип по телевизору, и с каждым днем музыканты все сильнее ощущали, насколько же большим хитом стал Nevermind и как давит на плечи бремя новообретенной славы. Они начали чаще разбивать гитары, барабаны и усилители на сцене. А еще музыканты постоянно общались с прессой, и Курт в интервью рисовал и перерисовывал имидж группы. На сайте LiveNirvana.com есть архив из сорока трех интервью за один только ноябрь 1991 года, в которых группа говорила – обычно довольно долго – с британскими и немецкими журналистами.

Как и в недавнем американском турне, все концерты прошли с аншлагами, вокруг залов собирались сотни людей, которым билетов не досталось, ну а те фанаты, что смогли попасть внутрь, просто неистовствовали. Курт всегда останавливал концерты, если охранники агрессивно вели себя с фанатами, но общий стресс, вызванный феноменом Nevermind, все же чувствовался и достиг своего пика в бельгийском Генте, где Курт прыгнул в толпу зрителей. Вернувшись на сцену, он плюнул на людей в первом ряду – это было совсем на него не похоже.

Перечитывая интервью Курта того времени, я вспомнил, насколько внимательно он подходил к каждому из них, даже когда был совершенно измотан физически. Большинство музыкантов нарабатывают себе коллекцию ответов и повторяют их из интервью в интервью, словно роль в театре (так же поступают и авторы книг), но Курт обычно каждый раз придумывал что-то свежее и новое.

Общаясь с европейскими журналистами, Курт часто был более открытым, чем дома. В тех редких случаях, когда американские журналисты спрашивали его о названии группы, он специально отвечал расплывчато, но вот итальянскому журналисту Луке Коллапикалло он серьезно сказал: «Nirvana – это понятие в индийской религии, которое означает некое божественное сознание». Одному немецкому репортеру он сказал, что принимал ЛСД, но нечасто, «потому что слишком много с него смеялся». Курт сдружился с французским журналистом Юри Ленкеттом, который летал в Австралию, чтобы взять у него интервью, и после этого «Курт не мог заснуть, и [они с Ленкеттом] слушали кассеты с гаражным роком шестидесятых». Поскольку Nirvana проводила в этих странах не очень много времени, любому общению с Куртом придавали огромную важность. Через много лет после его смерти другая итальянская журналистка, Лючия Спичча, писала: «Молодежь спрашивает меня о Курте, словно я сама играла в Nirvana».