Эндрю Ллойд Уэббер - Снимая маску. Автобиография короля мюзиклов Эндрю Ллойд Уэббера

Место, где располагается школа, прекрасно передает ее характер. Вестминстер находится в самом центре британских традиций. Именно там коронуют монархов. Королевские стипендиаты – по закону – первые, кто провозглашает «Боже, храни кого-то там», когда он или она коронуется. Вестминстерским стипендиатам по сей день позволено посещать дебаты в Парламенте. Если бы вы были учеником школы в мое время, вы могли бы провести время в очереди на прощании с Уинстоном Черчиллем, поприсутствовать на заседании, на котором легализовали гомосексуальные отношения, и стать свидетелем, как Дело Профьюмо низвергло правительство Макмиллана.

По прибытии в школу новичкам нужно было выбрать два дополнительных предмета, чтобы разбавить стандартный рацион из математики, французского и так далее. К моему сожалению, истории не было среди предложенных вариантов. Вестминстерские дети не изучали начальные курсы истории, так как главный преподаватель истории считал их бесполезными. Так что я выбрал древнегреческий, который возненавидел, и биологию (нужно было выбрать один естественнонаучный предмет), которая была для меня таким же греческим.

Во время первых двух недель в сем заведении вас сопровождает мальчик на год старше, который должен познакомить вас со всеми правилами и тонкостями школы, где вам предстоит провести следующие несколько лет. На самом же деле вам рассказывают о легендарных директорских побоях и садистских выходках физкультурника Стюарта Мюррея. Я был знаком с этим ублюдком. Он практиковал подобные методы, но в меньшем масштабе, в подготовительной школе, и привил мне полное отвращение к спорту, которое, правда, было частично развеяно инструктором по плаванию Мимозой в 1970-х. Не думаю, что я злопамятен по своей природе, но, когда годы спустя я прочитал в школьном журнале о смерти Мюррея, я написал две мелодии и открыл бутылку вина за обедом.

Во время первого семестра я старался держаться в тени, но мой план провалился, когда я посмотрел школьное рождественское представление. Оно показалось мне невероятно изощренным. Но ни одна из композиций в нем не была оригинальной. Я пропустил пасхальный семестр, но к лету я был готов к нанесению удара. Я решил сыграть ту же карту, что и раньше. Венцом летнего семестра был ежегодный школьный концерт. Я записался на него в качестве пианиста.

В то время как добитловская эпоха подходила к концу, в британских чартах обитало несколько местных диковин. Среди них был не кто иной, как Расс Конуэй. Мистер Конуэй был достаточно симпатичным геем. Он играл на барном пианино в телепередачах со своей застывшей улыбкой, чему совершенно не мешало отсутствие двух зубов, потерянных во время какого-то инцидента на флоте. Он также написал несколько композиций, занимавших первые места в хит-парадах. Самая известная среди них – «Side Saddle». Джон Лилл играл некоторые его произведения во время своих выступлений в баре.

На концерте я сыграл собственную композицию в стиле Конуэя. Желаемый эффект был достигнут. После двух повторов на бис завуч сказал, что это могло бы принести всем пользу.И на следующее утро я был вызван к директору. Он сказал, что один старшеклассник ставит ежегодное представление для следующего семестра. И ему нужны песни. Он спросил, хотел бы я познакомиться с ним. Вот так я познакомился со своим первым поэтом-песенником и собрался сочинять свой первый мюзикл.

Он назывался «Золушка на бобовом стебле» («Cinderella up the Beanstalk»), а имя моего поэта было Робин Барроу.

Временами появлявшаяся во мне самоуверенность, как правило, задерживалась ненадолго. Будучи уверенным, что я – божественный подарок миру мелодий, я с любезной помощью Тедди Холмса, папиного издателя в Chappell Music, написал письмо не кому иному, как Ричарду Роджерсу. Он действительно получил его и, к моему удивлению, пригласил меня на лондонское открытие «Звуков музыки» в театре Palace. Так что 19 мая 1961 года я оказался на первой в своей жизни премьере. Сидя в одиночестве на заднем ряду галерки, я был потрясен музыкой. Однако, высокомерная маленькая заноза, я написал в программке напротив песни «Climb Ev’ry Mountain»: «Не так хороша, как “You’ll Never Walk Alone”». И все же я знал, что песни, которые я слышу, станут вечными хитами.

К сожалению, лондонские критики не разделили мое восхищение премьерой. Я узнал об этом от своих так называемых школьных друзей, которых встретил на следующее утро. Специально для меня они аккуратно разложили все отзывы на столе в комнате отдыха.«Смотри, Ллойди, что они сделали с твоим кумиром», – кричали одноклассники. Именно тогда я впервые испытал чувство, затмившее очарование премьеры. Но, по крайней мере, я усвоил первый урок в творческой рекламе. В одном из отзывов было сказано: «Если вы диабетик, тоскующий по сладостям, введите себе повышенную дозу инсулина, и вы не сможете устоять перед “Звуками музыки”».