Эндрю Ллойд Уэббер - Снимая маску. Автобиография короля мюзиклов Эндрю Ллойд Уэббера

В начале июня Роберт решил, что нам нужно записать альбом с американским составом «Эвиты». Это означало, что, начиная с конца июня, мне нужно три недели провести в Лос-Анджелесе. И это всего за неделю до того, как Сара должна была лечь в больницу.Я оказался в затруднительном положении. Несмотря на то что на этот раз врачи согласились сократить срок ее пребывания в больнице на две недели, она все равно будет там целый месяц, оторванная от двухлетней Имоген. Телефон был только у старшей медсестры. И, учитывая восьмичасовую разницу во времени, разговоры с Сарой окажутся просто невозможны. С другой стороны, она знала, что я не могу доверить такую важную запись кому-то другому. Так что я согласился продюсировать альбом при условии, что Тим тоже будет участвовать, а сведет все Дэвид Гамильтон-Смит в Лондоне. Роберт был счастлив и даже снял двухэтажное бунгало в отеле «Беверли-Хиллз», чтобы соблазнить меня на скорейший приезд.

Я полетел в Лос-Анджелес через Нью-Йорк исключительно из-за «Конкорда». Трепет от полета на этом самолете всегда появляется, как в первый раз, неважно, сколько раз вы уже летали на нем. Во время той поездки я попал в довольно неловкую ситуацию. «Конкорд» был достаточно маленьким, и, возможно, поэтому горчицу подавали в порционных пакетиках, а не в баночках, как обычно. Я безуспешно пытался открыть пакетик, как вдруг он лопнул и выстрелил содержимым через весь салон. К счастью, парень, оказавшийся на линии огня, вовремя нагнулся и не заметил, как оранжевая субстанция врезалась в стенку напротив него. Видимо, готовую горчицу довольно сложно отмыть, и во время следующего полета я увидел знакомое пятно. Ну, или уборщики British Airways приняли его за раннюю работу Дэмьена Хёрста. Человеком, в которого я чуть не попал, оказался Альберт Брокколи.

Годом ранее я провел в Лос-Анджелесе чудесное время с «Вариациями». Даже если работа над записью альбома не обещала быть легкой, я мог рассчитывать на приятные вечера. Питер Браун жил в Лос-Анджелесе и был организатором «Колониальных ужинов», проходивших в «Ле Дом» на бульваре Сансет. Британские экспаты, оторванные от родины, как Дадли Мур, устраивали встречи с поклонниками в первые часы после полуночи, и эти несколько недель я присутствовал на них в качестве почетного гостя. Это было не самое плохое место, чтобы привести девушку (в особенности англичанку), так что я занялся полевым исследованием для «Расскажи мне».

МЫ ЗАПИСЫВАЛИСЬ в студии Universal. Пэтти добавила горячего латиноамериканского звучания в такие песни как «Buenos Aires», но я переживал из-за ее точности в наиболее диссонирующих моментах. Мне понравилось, как Джейн Орингер спела «Another Suitcase» – очень нежно и эмоционально, что совершенно опровергло обвинения критиков в излишней резкости.

За обедом с Тимом, Бобом Гантоном и Мэнди Патинкином меня осенило, что за годы Уотергейтскогло скандала и войны во Вьетнаме американцы привыкли зарывать голову в голову в песок и не думать о политике. Все хотели, чтобы мировые проблемы просто исчезли.Предположение о том, что в политических кругах крайне левые присоединятся к крайне правым, казалось крайне неправдоподобным. И именно тогда, в буфете, меня настигли первые предчувствия относительно судьбы «Эвиты» в Нью-Йорке.

Мы покончили с записью 6 июля, накануне последнего показа шоу в Лос-Анджелесе. Той же ночью я полетел домой. Из аэропорта я поехал в нашу лондонскую квартиру, чтобы принять душ и позвонить в Сидмонтон – сказать Имоген, что папочка вернулся. Затем я взял такси и помчался к Саре в Далуич. Я почувствовал себя просто ужасно, когда увидел ее. Она лежала в той же маленькой палате, в которой ждала появления Имоген. Окна этой камеры выходили прямо на железную дорогу. И сейчас, из-за жаркого лета, дела обстояли намного хуже: Саре приходилось выбирать между духотой и постоянным грохотом поездов. Какому идиоту могла прийти в голову идея построить больницу прямо рядом с основным железнодорожным маршрутом?

К тому же Сару навещали реже, чем в первую ее беременность. Конечно, родственники и такие близкие друзья, как Гаммеры, добирались до Южного Лондона, но поразительно, сколько людей притворялись занятыми. И, конечно же, у Сары не было телефона. Так что мы вдоволь наплакались и наобнимались. Сара спросила, сколько я протянул бы на отвратительной однообразной больничной еде: пересушенное каре ягненка во вторник, слипшиеся макароны в среду и другие унылые блюда. Проблему было легко исправить: я уже пронес немного контрабандных продуктов, включая бутылочку белого бургундского для повышения естественного уровня сахара у ребенка. Слезы полились еще сильнее, когда я показал Саре наши с Имоген фотографии. Малышка осталась дома, потому что Сара боялась слишком разволноваться, если я приведу дочку в больницу.