Питер Мейл - Мои двадцать пять лет в Провансе

Во французском языке жестов нос может использоваться по-разному. Когда по нему постукивают со значительным видом указательным пальцем, это может означать, что говорящий знает, что говорит; что сказанное должно приниматься всерьез; что этот разговор происходит строго между нами, и тому подобное. Когда же указательный палец закручивается вокруг кончика носа и движется туда-сюда, речь идет об опьянении (что частенько наблюдается в барах и кафе). Руки вообще редко перестают двигаться – они похлопывают, пожимают, широко разводятся в недоумении или рассекают воздух для большего эффекта – и нередко я почти физически уставал после тихой беседы о регби с моим другом Патрисом.

Существует также очень агрессивный жест, который нельзя использовать в приличном обществе. Он выражает крайнюю степень раздражения и презрения, когда никаких, даже самых ругательных слов недостаточно. Нужно протянуть руку к объекту вашего недовольства, а другой шлепнуть по бицепсу. Этот физический эквивалент английского слова из четырех букв активно применяется в транспортных пробках.

И наконец, есть пожатие плечами. Когда-то этот жест считался типично французским. В те времена при определенных обстоятельствах француз пожимал плечами, англичанин совал руки в карманы, итальянец хлопал себя ладонью по лбу, американец снимал телефонную трубку и звонил своему адвокату, а немец подавал жалобу канцлеру. В наши дни пожимать плечами умеет кто угодно, хотя я все же думаю, что французы делают это лучше всех. При виде хорошего, красноречивого пожимания плечами вы не только понимаете, что за ним стоит, но почти слышите непроизнесенные слова, его сопровождающие.

После сотен лет оскорблений, пререканий и сражений французы и англичане наконец решили, что пора прекратить препирательства и стать друзьями. В результате появилось «Сердечное согласие» (или Антанта), подписанное 8 апреля 1904 года, которое закрепило новые, более дружеские отношения между двумя странами. И оно сработало. Миллионы британцев, например, стали проводить ежегодные отпуска во Франции, а в Лондоне сейчас живет четыреста тысяч французских граждан.

В апреле 2004 года соглашение все еще оставалось в силе, и президент Жак Ширак устроил прием, чтобы отметить столетие со дня его подписания. Как вы понимаете, событие это было неординарным. Всего было двести приглашенных, включая королеву Великобритании и ее супруга принца Филиппа, герцога Эдинбургского, а также глав промышленных корпораций, ведущих политиков, звезд сцены и экрана.

У вас есть все основания поинтересоваться, каким образом я вдруг оказался включенным в список таких знаменитостей. Думаю, на то было три причины. Во-первых, я был англичанином, во-вторых, решил навсегда поселиться во Франции и, в-третьих, написал книгу, восхваляющую прелести провансальской жизни. Я представлял собой маленький живой пример действия «Сердечного согласия».

И все же, получив приглашение, я был потрясен. И какое это было приглашение! Большой лист плотной белоснежной бумаги, вверху которого красовалось мое имя, выведенное изысканнейшим почерком черными чернилами, – так его еще никто никогда не писал. Думаю, это было дело рук личного каллиграфа президента: изящные завитушки и росчерки напоминали те, что мы видим на банкнотах самого высокого достоинства. На обороте я прочел более деловые инструкции. Согласно им, гости должны были прибыть по адресу: рю дю Фобур-Сент-Оноре, 55, не позднее семи сорока пяти и иметь при себе приглашение и удостоверение личности. Впервые мне потребовался паспорт для участия в ужине.

Там также содержались советы по поводу того, что следует надеть, включая униформу , если вы являетесь ее счастливым обладателем, прочие же мужчины должны были прийти в костюмах. Здесь возникла небольшая проблема. У меня был костюм, но я не надевал его по меньшей мере лет десять. Я его достал и принялся рассматривать. Черный цвет вполне подходил для званого ужина, пиджак все еще сидел как влитой, а вот брюки, похоже, стали маловаты, и потребовалось несколько часов тщательной подгонки, чтобы я мог уверенно нагибаться и садиться.