Леонид Ляшенко - Александр I. Самодержавный республиканец

Позже выяснилось, что появление в Петербурге настоятеля захолустного (3-го класса) новгородского Михайловского Сковороде кого монастыря Фотия не обошлось без участия Аракчеева, начавшего тонкую интригу, направленную против Голицына. В 1824 году он, к тому времени уже архимандрит другого новгородского монастыря — первоклассного Юрьева, был вторично вызван в столицу собственноручным письмом графа. Фаворит устроил Фотию трехчасовую монаршую аудиенцию, а также вдохновил его на написание ряда записок на имя Александра Павловича. В том же году записки под названиями «План революции, обнародованный тайно, или Тайна беззакония, делаемая тайным обществом в России и везде», «О действиях тайных обществ в России через Библейское общество» были представлены Аракчеевым хозяину Зимнего дворца.

В них Фотий требовал уничтожения Министерства духовных дел, закрытия Библейского общества, изгнания из столицы неправославных проповедников и возвращения всех прав Святейшему синоду. Именно после этого, по его выражению, будет одержана «победа над Наполеоном духовным». А. Н. Голицын, называвшийся в посланиях «явным и клятвенным врагом Церкви», долго ничего не подозревал о развернувшейся против него кампании. Он даже явился в дом Орловой-Чесменской, где проживал Фотий во время вызовов в Петербург, чтобы спокойно выяснить с ним отношения. По словам воинственного архимандрита, князь, войдя в комнаты, «яко зверь рысь», получил от него не благословение монаха, а громогласную анафему. Испуганный Голицын бежал, а Фотий радостно скакал по дому, возглашая: «С нами Бог!» {187} 187 См.: Кизеветтер А. А. Указ. соч. С. 356–357.

Библейское общество было в конце концов распущено, Министерству духовных дел и народного просвещения возвращено (1824) прежнее название, масонские ложи закрыты, а с офицеров и чиновников взята подписка о том, что они не принадлежат и не будут впредь принадлежать ни к каким тайным обществам. Этими мерами император ограничиваться не собирался. Особенно это стало заметно после событий, происшедших в 1820 году.

В ночь с 28 на 29 октября гвардейский Семеновский полк, шефом которого являлся Александр I, взбунтовался против своего командира полковника Федора Ефимовича Шварца — тот, являясь ставленником графа Аракчеева, попытался ввести в полку не просто аракчеевскую, а какую-то варварскую дисциплину: вернул в полк телесные наказания для солдат, не делая исключения даже для георгиевских кавалеров, и за мельчайшие проступки наказывал подчиненных самым жестоким образом. Монарх в это время находился на конгрессе Священного союза в Троппау и оказался в достаточно щекотливом положении. Во-первых, о событиях в Петербурге его известил канцлер Австрийской империи Меттерних, что было крайне неприятно. Во-вторых, поспешный отъезд с конгресса показал бы всей Европе, что он придает «семеновской истории» слишком большое значение. Этого не следовало допускать еще и потому, что в то время континент был охвачен различного рода возмущениями.

Пруссия волновалась из-за промедления властей с конституционной реформой. На ее отсрочке настоял Александр I. В 1819 году тамошнего драматурга Августа фон Коцебу, отличавшегося явными прорусскими симпатиями, убил студент-радикал Карл Занд. Чуть позже в Париже Пьер Лил Лувель заколол кинжалом герцога Беррийского, сына графа д’Артуа, будущего короля Франции Карла X. В Испании, Неаполе и Пьемонте вспыхнули революции; Польша требовала судебной реформы, отмены цензуры и ответственности министров перед сеймом; на пороге нового восстания против турок оказалась Греция. Еще до знакомства с Фотием Александр считал, что сатанинский дух воплотился в общеевропейском революционном движении [9] Д. Н. Блудов говаривал, что европейские революции, мешавшие российским реформам, являлись всегда так «вовремя», как будто их тайно подготавливали российские крепостники. Н. Я. Эйдельман задавался вопросом: испугался Александр событий 1820–1821 годов или имитировал испуг, уверив себя, что реформы «некем взять», не видя или не желая видеть их сторонников? . Он был уверен, что и за солдатами Семеновского полка стоят офицеры-заговорщики, которые пытаются подорвать основы режима, ослабив власть монарха. В этом его пытался разубедить даже Меттерних, но всё было напрасно.

Бунт Семеновского полка явился для Александра I российским звеном в длинной цепи европейских революционных событий. В результате, как писал один из канцлеров России И. А. Каподистрия, «подобные события побудили императора видеть и подозревать везде деятельность какого-то разветвленного комитета, который, как полагали, распространял из Парижа свою деятельность по всей Европе с целью низвергнуть существующие правительства» {188} 188 Сборник РИО. Т. 3. СПб., 1868. С. 252. . Александр продолжал жаловаться близким людям: «У меня так мало поддержки в моих стремлениях к счастью моего народа… Признаться, иногда я готов биться головой об стену, когда мне кажется, что меня окружают одни лишь себялюбцы, пренебрегающие счастьем и интересами государства и думающие лишь о собственном возвышении и карьере» {189} 189 Цит. по: Шуазель-Гуфье С. Указ. соч. С. 295. .