Андрей Стученко - Завидная наша судьба

— Товарищ командир! Опять радиограмма. Грозят отдать под суд за промедление.

— Да пошли вы все!.. — не выдержал я. — Молчать и наблюдать.

Выжидаю еще двадцать — тридцать минут. И только когда мотоциклисты втянулись в лощину, поставили мотоциклы и тоже принялись за завтрак, я выпустил сигнальную ракету.

Эскадроны с мощным «ура» вылетели из лесу. Грозно сверкнули клинки. Прыгнув с дерева прямо в седло и выхватив из ножен свою «кубанку», вырываюсь вперед, занимаю свое место в строю и веду полк в атаку. Немцы, попав под шквал огня с тыла, на секунду онемели, а потом заметались в панике — кто бросился в траншеи, кто побежал к лесу, навстречу нам, кто к позициям нашей пехоты. Всюду их поджидала смерть. Рубили беспощадно. Но многие гитлеровцы уже опомнились и начали отстреливаться. Приближаясь к траншее, отчетливо вижу немца, поворачивающего пулемет в нашу сторону. Скачу на него. Сверлит мысль: успеть бы до того, как он даст очередь... Безжалостно шпорю коня, замахиваюсь шашкой... но пулеметная очередь упредила мой удар на доли секунды. Конь по инерции прыгает через траншею. Успеваю нанести сильный удар гитлеровцу и вместе со смертельно раненным конем падаю на землю.

— Товарищ командир! — Слышу почти плачущий голос Саковича. — Вы ранены?

— Коня давай!.. Коня! — выдавливаю с хрипом.

Я опять на коне, на запасном, и мчусь к группе немцев возле куста. Туда же скачут еще несколько всадников.

— Заходи слева! — кричу им, а сам решаю обойти куст с другой стороны. Рядом мой помощник по тылу Зенцов. Он яростно машет шашкой.

— Зенцов! Ты что же бросил тыл? — сердито кричу ему. Он хотел что-то ответить, но не успел: из-за куста вынырнул огромного роста рыжий фельдфебель, двумя выстрелами в упор снял Зенцова с коня, а сам — в сторону.

Безумная ярость охватила меня. Ах ты гад! Поворачиваю на него коня. Фашист на миг останавливается, стреляет, снова бежит, снова стреляет. Но вот слышится только сухой щелчок: патронов у врага больше нет. Он бросает револьвер, становится на колени и с поднятыми руками кричит:

— Рус! Их бин арбайтер!

— Ах ты гад, сразу в рабочие записался!

Конь мой встает на дыбы и валится на бок. Едва успеваю освободить ногу из стремени, чтобы не придавило. Конь бьется в предсмертных судорогах. Видимо, последние пули фельдфебеля все-таки достались ему. Итак, за четверть часа — два убитых коня. Невеселый итог. Заводного коня больше не оказалось, пришлось спешить Саковича и сесть на его лошадь.

Группы пленных, подгоняемые всадниками, направляются к лесу. На поле много убитых и раненых вражеских солдат. Потери есть и у нас, но совсем незначительные. Специально выделенные команды подбирают раненых и убитых. Вижу, пора кончать. Даю сигнал отхода. Все бросаются в лес. Жадно всматриваюсь в позиции своей пехоты, но никакого движения ее в нашу сторону не замечаю. Очень досадно, что пехота не использовала нашу атаку с тыла, хотя бы в целях улучшения своих позиций. Почти у самого леса конь, на которого я только что сел, прошитый не то автоматной, не то пулеметной очередью, рухнул на землю, увлекая меня за собой. Пришлось добывать четвертого коня. Да, не везет мне что-то на лошадей, хотя самому повезло — живым остался.

С помощью офицеров штаба быстро собрали людей в заранее намеченном районе леса. Подсчитали потери. Десять — двенадцать убитых, человек сорок раненых. Противнику же досталось изрядно. Вырубили мы почти целиком 4-ю и 7-ю роты 14-го немецкого пехотного полка 35-й стрелковой дивизии. Взяли в плен около тридцати солдат и унтер-офицеров. Захватили Знамя полка и другие трофеи.

Наш успешный набег был подробно описан в «Правде» 14 сентября 1941 года в корреспонденции Л. Перевозкина. Писал о наших делах и Вадим Кожевников. В статье Перевозкина рассказывалось об отваге бойцов эскадрона лейтенанта Гавриила Андреевича Демидова, о том, как ночью конники Комиссаров, Баканин, Каинов, Гусев, Дулепов и Шульпин разыскали секретаря партбюро полка политрука Захарова и заявили, что хотят идти в бой коммунистами. Газета с уважением назвала имя Михаила Богушевского, в прошлом инженера из Минска, а ныне отважного кавалериста.

Успешные действия нашего полка подняли боевой дух не только у нас, но и во всей дивизии. Однако на войне редко бывает все гладко. Не обошлось без неудач и жертв. Когда полки дивизии собрались в назначенный район, чтобы ночью перейти линию фронта, гитлеровцы подняли разведывательную авиацию. Нас обнаружили. Район сбора несколько часов подвергался минометному обстрелу. От огня минометов мы потеряли гораздо больше людей и лошадей, чем во время самого набега.