Михаил Гладышев - Плутоний для атомной бомбы

В те далекие времена, когда завод работал и переделывался, когда его ремонтировали и обновляли, строили другие объекты обновляемого завода, строили и дублер того завода, который уже работал. Строительство дублера было задумано еще в 1952 году, когда стало ясно, что первенец хоть и выполняет плановые задания по переработке плутония, но условия труда на нем не терпимы и надо было создать новое производство, в других зданиях, с другим аппаратурным оформлением, с иной его компановкой.

В начале его строительства заметной фигурой среди руководства был главный инженер Управления строительства Зарин Михаил Сергеевич. Он, как и все руководители того времени, имел какое-то офицерское звание, но запомнился своей высокой стройной фигурой в гражданском костюме. Этот худощавый мужчина с острым, угловатым лицом, с нормальным спокойным голосом и вечно с трубкой в зубах умел говорить обстоятельно, обоснованно и, что называется, весомо. Он умел убеждать не только своих подчиненных, но и смежников, и даже проектировщиков. Логичность его рассуждений всегда привлекала меня и тянула к разговору с ним. Работал он, как и большинство в то время, днем и до позднего вечера, и жизнь его была для работы. Жил он в отдельном коттедже, который размещался в Парковом переулке (ныне переулок Архипова), и запомнился этот дом мне потому, что его сейчас нет, и на его месте пустырь, заросший бурьяном. Дело в том, что все деревянное этого коттеджа было съедено грибком, и строение пришлось сломать и уничтожить. Замечательное место для постройки личного особняка и, видимо, при наступающем процветании буржуев с миллионными доходами, это место они используют.

Вспоминается и такая заметная личность среди руководителей-монтажников как Николай Константинович Смазнов. Он руководил сантехническими работами и нередко попадал под огонь нападок строителей за те или иные задержки. Николай Константинович не обладал броской внешностью, обыкновенный мужчина среднего возраста, малозаметный при первой встрече, но при общении с ним оставалось что-то доброе на душе. Ему приходилось бывать на действующем производстве, переделывать старое на новый вариант, многое делать порой без проекта, как позволяют условия и место работы и, видимо, частое пребывание в условиях, где были радиоактивные излучения и запыленность воздуха, привели к тому, что он заболел. Вскоре стал большим руководителем в Министерстве и, живя в Москве, умер. Его ученик Клюшин Евгений Семенович стал буквально преемником Николая Константиновича, принял на себя все работы на объектах и умело справлялся с ними. Его внешний образ ярко запечатлелся тем, что он всегда был похож на молодого юношу с красивым лицом и стройной фигурой. Как-то не вязалось в представлении, что такой, почти мальчик, управляет целым трестом и все же успешно справляется. К сожалению, этот юный красавец не обладал крепким здоровьем, серьезно заболел и уже умер. Затрудняюсь говорить о причинах заболевания, знаю только одно, что Евгений Семенович еще будучи начинающим руководителем, выполнял работы в «грязных» условиях. Так мы называли те места, где скапливались радиоактивные излучения, где не только стены, но и воздух были насыщены вредной пылью.

Был среди строителей один замечательный специалист Гдалий Моисеевич Кауфман. Он занимал вроде бы не высокую должность, но самую канительную, хлопотную, очень нужную — должность начальника монтажного отдела. Через его руки проходила вся техническая документация, он заботился о ее комплектности, полноте и о стыковке строительных и монтажных работ. Но главная трудность его работы заключалась в том, что он координировал действия всех подразделений и строителей и монтажников. На всех оперативках он вел учет выполнения графиков или разовых поручений, исполнял задания руководителей совещаний и всегда отвечал на все «почему», «когда», «кто виноват». Будучи от природы очень умным, имел хорошую память и умел излагать устно и письменно не только свои мысли, но и руководителей. В те времена было много разных новаторских «починов» и среди таковых запомнился почин, связанный с внедрением сетевых графиков. Для их составления нужно знать все проекты, технические возможности подрядных подразделений, систему обеспечения технической документацией, материалами, оборудованием и множество того, что сразу не перечислишь. Графики, несмотря на сложность, составлялись большие, красиво оформленные с ясным изложением кому, когда, что сделать. При составлении графиков было много споров, похожих на конфликты, много заверений и обещаний и создавалось впечатление, что если график будет составлен, всеми подписан, то дело пойдет. Времена сетевого графика быстро прошли. Вдруг обнаружили, что он, график, эффективен только тогда, когда все его сроки будут строго выполняться, а к этому надо готовиться и привыкать. Этого как раз и не было. График висел на всю стену с красивыми линиями, а дела на стройке были по-прежнему малокрасивыми. Это не первый и не последний «почин», судьба которых почти одинакова. Как-то невольно возникал вопрос, почему же строительство новых объектов да и реконструкции старых велись вяло, особенно последние годы, с отставанием от любых графиков и нередко с плохим качеством. Что это, люди плохие, неумелые руки, незнание дела? Строители и монтажники, их руководители обновлялись, появлялись «свежие» силы, порой только из институтов, готовые делать все хорошо, в нужные сроки, по законченному проекту.