Пит Эрли - Товарищ Жан

За ужином генерал Крючков объяснил, что Пигузов и Поляков были разоблачены и схвачены, благодаря усилиям контрразведки КГБ.

Позже Сергей узнал правду. Оба они были раскрыты, благодаря двум шпионам КГБ. Олдрич Хейзен Эймс продал КГБ, как минимум, 20 имен американских агентов, включая Пигузова и Полякова. Роберт Ханссен, сотрудник ФБР, также назвал Полякова человеком, работавшим на США.

Позже официальные источники в ЦРУ и ФБР подтвердили, что Пигузов был завербован в Индонезии в 70-х, но после его возвращения в Москву в 1979 году, когда он поступил на работу в Краснознаменный Институт, все контакты с ним прекратились. Однако Поляков был намного ценнее для американцев. Он начал сотрудничать с ФБР еще в 60-х годах и за двадцать лет передал им столько советских военных документов, что они занимали 27 ящиков.

Через несколько дней после того, как Сергей услыхал о расстреле Пигузова и Полякова, он узнал, что его бывший коллега, майор Сергей Моторин, также обвиняется в шпионаже. Будучи секретарем комсомольской организации Первого Главного Управления, Сергей был обязан присутствовать на судебном процессе по этому делу, который проходил в здании Верховного Суда СССР на улице Воровского.

Сергей с трудом узнал Моторина, когда того ввели в зал суда. Он был бледен и изможден. Сергей попытался поймать его взгляд, но подсудимый, казалось, никого не узнавал. Сергей подумал, что ему ввели какой-то транквилизатор. Защитником был пожилой безрукий ветеран войны. Он ни разу не обжаловал ни одного аргумента обвинителя и даже неоднократно отчитывал своего подзащитного за совершенное предательство. Главный обвинитель заявил, что во время пребывания в Вашингтоне Моторина соблазнила американка, а потом ФБР заставило его шпионить с помощью шантажа.

Эта версия сильно отличалась от той, что прозвучала впоследствии в интервью, данных сотрудниками американской разведки. Когда в 1980 году Моторин прибыл в Вашингтон, он попытался взять в кредит телевизор и стереосистему стоимостью 950 долларов в небольшом магазине городка Чеви Чейз, штат Мэриленд. Но, узнав, что Моторин — советский дипломат, хозяин магазина отказался от сделки. Он знал, что, благодаря дипломатическому иммунитету Моторина, ничего не сможет сделать, если тот перестанет выплачивать кредит. Так как за Моториным на тот момент уже было установлено наблюдение, агенты ФБР видели, как он выходил из магазина, и уговорили хозяина позвонить Моторину и предложить ему сделку — отдать аппаратуру в обмен на несколько ящиков рус-скои водки, которая продавалась в магазине жилого комплекса советского посольства по цене в три раза ниже розничной. Когда Моторин вернулся в магазин с ящиками водки, его махинации были сняты на видеопленку. После этого к нему подошли агенты ФБР и объяснили, что советские законы запрещают дипломату продавать алкоголь из посольских магазинов за рубежом, и пообещали сообщить обо всем в КГБ, если он не согласится на них шпионить. Моторин согласился.

Было холодно, и шел снег, когда Сергей покинул здание суда, но ему было не до погоды. "Моторин был воспитанный, приветливый парень, — рассказывал Сергей. — У него были какие-то высокопоставленные родственники, которые устроили его на работу в КГБ из лучших побуждений. Но это было место не для него. Он был слишком наивен, легко попадал под чужое влияние, имел слабый характер". Сергею не хотелось ехать ни на автобусе, ни на метро, и он, не обращая внимания на мороз, пошел пешком, благо до Лубянки было не так далеко, чтобы успеть на очередное собрание. Сергей знал, что Моторина ждет высшая мера наказания. Его заведут в комнату, поставят на колени и выстрелят в затылок из пистолета большого калибра, чтобы его лицо было обезображено до неузнаваемости. Тело закопают в безымянной могиле, а родственникам даже не скажут, где она находится.

В скором времени Сергей опять был приглашён на торжественный ужин для офицеров разведки КГБ, где Крючков объявил о том, что Моторин был казнен. И снова все присутствующие встали и начали аплодировать.

Сергей тоже встал и захлопал.

"Чисто по-человечески, мне было жаль тех, кого казнили. Но в то же время я искренне думал, что наказание было справедливым. Я считал, что советская система, несмотря на все недостатки, была самой лучшей в мире, и я не мог понять, как гражданин-патриот мог отвернуться от своей Родины. Для меня это было непостижимо".

Хотя Сергей был не очень доволен своей должностью партийного чиновника, Третьяковы с удовольствием пользовались всеми ее преимуществами, особенно они любили организованные поездки за город по выходным. Как правило, ездили на комфортабельные подмосковные базы отдыха, принадлежавшие КГБ. Обычно, там отдыхали только представители элиты этого ведомства. Цены были чисто символическими. Проезд, жилье и питание стоило менее пяти долларов в рублевом эквиваленте. Комсомольцы и члены их семей участвовали в постановках любительских мюзиклов и пьес, зимой устраивали конкурс ледяных скульптур, которые достигали трех метров в высоту и десяти — в длину. Приглашали выступать звезд советской рок-музыки. Летом съезжалось до 450 человек. В основном это были подающие надежды офицеры внешней разведки, и Сергей был несомненным лидером в этой компании. Они сидели у костра, разыгрывали сценки и пели песни. На всякий случай, Сергей всегда брал с собой для охраны подразделение солдат "Вымпела".