Пётр Бартенев - О Пушкине - Страницы жизни поэта. Воспоминания современников

Поэт твёрдо верил предвещанию во всех его подробностях, хотя иногда шутил, вспоминая о нём. Так, говоря о предсказанной ему народной славе, он смеючись прибавлял, разумеется, в тесном приятельском кружку: «А ведь предсказание сбывается, что ни говорят журналисты». По свидетельству покойного П. В. Нащокина, в конце 1830 года, живя в Москве, раздосадованный разными мелочными обстоятельствами, он выразил желание ехать в Польшу, чтобы там принять участие в войне: в неприятельском лагере находился кто-то по имени Вейскопф (белая голова), и Пушкин говорил другу своему: «Посмотри, сбудется слово немки, он непременно убьёт меня!»

Нужно ли прибавлять, что настоящий убийца действительно белокурый человек и в 1837 году носил белый мундир?

Причины и обстоятельства удаления Пушкина из Петербурга ещё не могут быть разъяснены в подробностях [297] См.: Пушкин в Южной России, с. 136—139 наст. изд. [ориентир — ссылка 316 и ниже. — Прим. lenok555 ] . Верно то, что ему готовилась участь гораздо более тяжкая той, которой он подвергся. Нежной предупредительности одного из истинных друзей своих, в особенности же поручительству H. М. Карамзина и ходатайству своего начальника по службе, графа Каподистрии, обязан был он смягчением судьбы своей. Друг его, услыхав о грозившей ему беде, поспешил к Карамзину и объяснил ему дело, с трудом нашед случай переговорить с ним о том. Пушкин никогда не забывал этого, и в следующих двух стихах благодарил попечительного друга:

В Эпилоге к Руслану и Людмиле, написанном уже на Кавказе, читаем:

Почти накануне решения своей участи поэт просидел у Карамзина до полночи, искренно передавая ему повесть своих заблуждений и прося о заступлении. Конечно, эта беседа с Карамзиным, последняя в жизни, осталась навсегда в благодарной памяти Пушкина.

Из места службы своей он переведён был в канцелярию главного попечителя колонистов Южного края, генерал-лейтенанта Ивана Никитича Инзова. Отпуск, данный ему из министерства иностранных дел, носит помету 5-го мая 1820 года. Он немедленно отправился из Петербурга в Екатеринослав, где тогда находилось управление колониями Южной России. Друзья его, Дельвиг и П. Л. Яковлев, брат лицейского товарища, проводили его до Царского Села [299] См. 3-ю статью Гаевского о Дельвиге, в 1-й книжке Современника за 1854 год, в отделе критики, стр. 7. .

Его поэма появилась в печати чрез несколько месяцев по его отъезде: цензурная помета на ней Ив. Тимковского означена 15-го мая 1820 года. В сентябре, в 38 книжке Сына Отечества один из восторженных его почитателей напечатал послание к нему, оканчивающееся стихами:

Этот привет тронул душу поэта, и он отвечал на него впоследствии.

Не знаем, останавливался ли Пушкин на пути в родном своём городе, в Москве. В июне уже застаём его при Инзове в Екатеринославе.

Печатается по публикации в газете «Московские ведомости». 1854. № 71, 117, 119; 1855. № 142, 144, 145. Позднее не перепечатывалось.

Этот биографический труд Бартенева, по существу, первая попытка объединить основные накопленные к середине 1850-х гг. материалы о жизни и творческой работе Пушкина. Не избежавший ряда неточностей и субъективных оценок, он тем не менее содержит много важных новых сведений. Появившиеся почти одновременно «Материалы для биографии А. С. Пушкина» П. В. Анненкова не лишили его значения в большой степени первоисточника. Именно как к первоисточнику обращались и ныне обращаются к нему все интересующиеся Пушкиным.