Михаил Антонов - Жизнь в Советском Союзе была... [СИ]

Я так много и со знанием дела беседовал с ней обо всем на свете, что в конце смены у нее сорвалось: «Эх, Миша, Мишутка, ну почему ты такой маленький? Был бы ты хотя бы года на три-четыре постарше, я бы с тобой похороводила!». Ну и что мне оставалось, кроме как только тяжело вздохнуть и виновато улыбнуться?

В ту смену у меня случилось два конфликта. Из одного я вышел с честью и без потерь, а в результате второго пришлось даже слегка подраться.

В первом случае я, играя в футбол, в борьбе за верховой мяч, столкнулся воздухе с верзилой лет семнадцати. Ему это не понравилось — не уступил, понимаешь, салага! И он тут же пригрозил после игры со мной разобраться. Парень этот оказался в лагере по блату — мать его была воспитателем 7-го отряда, он и жил с отрядом, и играл за этих малышей в футбол.

И он даже поймал меня в тот же день в достаточно пустынном месте. Шансов в случае драки у меня практически не было. Парень был взрослый: на полторы головы выше меня и на «дцать» килограмм тяжелее.

Рассчитывать на чью-либо защиту я тоже не мог. Взрослые были далеко, и звать их на помощь было не солидно. Не по-пацански. Мои соотрядники отошли в сторонку и с безопасной дистанции делали вид, что со мной плохо знакомы, смена-то только началась. Жека Сухомлинов стоял ближе остальных, но если бы и он не бросился мне на помощь, я бы его понял. Причин конфликта он не знал, поскольку стоял во время матча на воротах, а столкнулись мы с верзилой в середине поля. О помощи я с ним не договаривался, да и зачем ему лезть в безнадежную драку? Что бы на пару со мной получать по шее? Я не собирался подставлять младшего товарища, это была чисто моя проблема.

Страх конечно был. Он засел где-то внизу живота и вел себя там нервозно, но внешне я его никак не проявлял.

Однако, вместо того, чтобы быстренько надавать мне по шее, детина, желая показать свою крутость тем пацанятам, которые его сопровождали, начал со стандартного словесного наезда и угроз.

Не на того напал! Тогда еще нельзя было ознакомиться в интернете с инструкцией, как нужно отвечать на приставания гопников, поскольку не было ни интернета, ни компьютеров. Однако интуитивно я понял, что мои ответы должны быть нестандартны и ставить его в тупик, а на все вопросы нужно отвечать вопросом, дабы он сам давал ответы.

Я охотно вступил в недружественные переговоры, в ходе которых сумел продемонстрировать, что не только его не боюсь, но даже все его угрозы игнорирую. А чего мне еще оставалось делать, не кулаками же махать?.

Мы препирались с ним минут десять, я всячески намекал, что коли он меня сейчас обидит, то сильно об этом пожалеет, его непременно накажут чуть позже. У нас, дескать, на Колхозном с этим строго, мы тех, кто живет у кинотеатра «Спутник», а верзила, как выяснилось из беседы, был оттуда, никогда не боялись и бояться не собираемся. Это же не край земли, всего-то две остановки от нас на трамвае. Любого найдем и достанем.

Фраерок еще покипятился для порядку, погрозился, но связываться со мной не стал. Я даже подзатыльника от него не получил, мы разошлись в разные стороны, и больше он с подобными глупостями ко мне не приставал.

Во втором случае я поссорился с пацаном уже из нашего же отряда. Причин, сподвигнувших меня на вражду, я уже не помню, наверное, он просто был дерьмом. Ведь что-то заставило меня — спокойного и мирного человека — нанести ему удар по челюсти. И я это сделал, находясь перед ним лицом к лицу. Он же ответил позднее и подло, когда я находился к нему спиной и по обстановке не мог ответить ударом на удар. Пришлось его зашугать, чтобы он больше не возникал. Это был единственный мой конфликт в пионерском лагере, который не закончился миром.

Последний раз я поехал в лагерь в июне 1973 году. Помню, что тоже играл в футбол, что была одна очень симпатичная девочка, которая мне понравилась, но мне так и не удалось завоевать ее внимание. Проклятый сглаз!

Помню, что были две шальные девицы в нашем отряде N2, которые ночью выпрыгивали в окно, чтобы сходить на свиданку к пацанам из 1-ого отряда. Причем этих джульет поймали. Мы то думали, что их непременно выгонят из лагеря, но их просто пожурили на линейке и оставили в покое. Бог знает, может, у них родители были шишки, а может в силу вошли традиции, когда за все проступки детей в первую очередь доставалось педагогам?

Помню, что я опять дружил с пионервожатой, звали ее по-моему Надей, и я по привычке уже на ней продолжал оттачивать свое умение вести светские беседы со взрослыми девушками.