Михаил Антонов - Жизнь в Советском Союзе была... [СИ]

Ну а все лишнее, что не хранили в тумбочке, обычно сдавали в камеру хранения. Иногда до конца смены. Даст мамочка такому гаврошу с собой баул со сменным бельем, он сдаст его в камеру хранения и забудет туда дорогу. Все двадцать дней может ходить в одних и тех же носках, трусах и майке. Надо ли говорить, что носки эти уже стоят, а от нательного белья идет специфический запах. Хорошо, если родители приедут на родительский день, тогда под присмотром маменьки дитятко переоденется во что-нибудь чистое из заветного баула. Но во что переоденется, в том обычно и домой после смены приедет. Некогда ему там за чистотой следить, одежду менять. Мыло у половины детей часто даже не разворачивается, зато зубная паста может кончиться уже на второй день. Но вот только не надо думать, что ребенок извел ее всю на гигиену полости рта. Отнюдь! Он просто участвовал в соревновании, кто дальше стрельнет. Для этого абсолютно новый тюбик раскручивается, но колпачок не снимается и держится едва-едва, выполняя уже не роль крышки, а роль пыжа. Потом тюбик с недоснятой крышкой кладется на землю на ровный участок, и… со всей малолетней дури надо топнуть по нему ногой. В результате крышка, выдавленная пастой, отлетает до полуметра, а колбаска зубной пасты белым червячком вылетает сантиметров на двадцать. Победителем среди «спортсменов» считается тот, у кого крышка и паста улетают дальше.

Правда, всю пасту на такую стрельбу расходуют редко. Есть же святая пионерская традиция, что в лагере кого-то спящего обязательно надо мазать пастой. Вот только, если честно, слышал я про это всякий раз, когда приезжал в лагерь, а видел измазанных ну очень и очень редко. Видимо тот, кто должен был мазать, спал крепче и дольше того, кто должен был подвергнуться экзекуции.

На второй день смены всех обычно вели в библиотеку и там записывали читателями. У каждого появлялась книжка для чтения, дальнейшее уже зависело от внутреннего мира пионера. Для кого-то эта книга была первой, и он успевал прочесть еще две или три, а для кого-то — сразу и последней, поскольку чтение дальше пятой страницы не получалось, и в основном она служила твердым аргументом, когда ею били по голове несговорчивого оппонента в споре.

Драки в лагере случались, но обычные, мальчишечьи, до первых слез. Кто заплакал, тот проиграл. Хотя порой проказы приводили к бедам, до которых и не всякая драка доведет. Именно этим и запомнилась мне первая поездка в «Чайку». Уж и не помню никого из детей и воспитателя тоже. Помню только, что вожатой была темненькая девушка в очках, а еще то, что одному пацану шутя сломали ногу.

Баловались на площадке у корпуса. Парни чисто по дружески барахтались и смеялись, один оказался лежащим на спине на земле и в качестве защиты выставил вверх ноги, вроде как угрожая оттолкнуть, если стоящий нападет. А тот взял, да действительно навалился с разбегу на выставленные ноги. Потом был дикий крик лежащего и суета воспитателя и вожатой, правая нога мальчугана оказалась сломанной. И ладно бы там богатыри были, так ведь мальчишки по десять лет. И в эту же смену случился другой медицинский казус. Одну из воспитательниц срочно госпитализировали прямо со смены в лечебницу Биргильды, благо станция эта весьма близко. Для тех, кто не знает челябинской специфики, поясню, что в этом поселке находится большая психиатрическая лечебница.

Ну а так смена прошла превосходно, и мы с братом были весьма довольны отдыхом. Меня признали, неплохим футболистом, и охотно включили в основной состав отрядной команды, а ничего больше меня тогда и не интересовало. Ну, прошлись мы в парадной пионерской форме пару раз на конкурсе песни и строя, и из-за такой ерунды надо было ненавидеть советскую власть? Кормили там хорошо, развлекали, в клуб водили, мячик давали, медосмотр устраивали, ну чем не житуха?

На следующий год мы поехали с братом в лагерь «Орленок». Хотя он вроде как должен был принадлежать железной дороге, но располагался почему-то в стороне от стальных магистралей. По крайней мере, добирались мы до него автобусами. Весь лагерь также собрали на стадионе, потом загрузили в комфортабельные «Туристы» львовского производства и повезли куда-то в сторону Кургана. Ехали чуть не час, а может даже и больше. Но точнее место расположения лагеря не назову, какие рядом с ним населенные пункты не помню.

Сам лагерь мало чем отличался от «Чайки», такие же деревянные, летние корпуса, такой же распорядок. Вот только отряды большущие, человек по 50, не меньше. Народу было так много, что не всем девочкам нашего отряда хватило коек в девчачьей палате, и некоторым из них пришлось спать на общей большой веранде.