Михаил Антонов - Жизнь в Советском Союзе была... [СИ]

Тогда я впервые увидел родных брата и сестру моего деда Сергея: деда Сашу Бурлакова, он в центре кадра и бабу Варю Чайкину — она крайняя справа.

Погостив в Крайновке, мы совершили еще один перелет минут на семь и посетили село Новый Бирюзяк, где нас привечала родная сестра матери — тетка Анна.

Бирюзяк хоть и находится далеко от моря, но и там жили рыбаки. В округе имелось несколько озер, на которых они и ставили вентеря. Соответственно, и рыба, которую мы ели, была уже озерная — щуки, сомы и лещи. Для купания имелась река Кордонка. Так что и там мы весело проводили время.

Погостив у Нечаевых, опять же на самолете, мы вернулись в Крайновку. Другого транспорта тогда из Бирюзяка просто не было, автобусы туда еще не ходили. Снова крайновские пляжи, море, солнце, рыба, а по вечерам игра в подкидного при свете керосиновой лампы. Почему баба Марина пользовалась ею, а не включала электричество, для меня загадка, экономила что ли? Но зато керосиновое освещение выглядело на редкость романтично.

Через несколько дней уже на рейсовом автобусе мы выехали в Кизляр, где, наконец, сели на поезд, идущий на север.

Но наше путешествие на этом еще не закончилось, поскольку поехали мы не домой, а сошли в Астрахани, где у матери тоже были родные. Остановились у дяди Миши Дмитриева — того самого двоюродного брата мамы, который работал в «Мостопоезде» и строил наш дом. В Астрахани он тоже был строителем, а его жена тетя Лена работала в каком-то торге.

В Астрахани мне купили первые в моей жизни очки. Наконец-то я снова четко видел окружающий мир. В городе мы пробыли недолго и на настоящей «Ракете» на несколько дней съездили по Волге в село Седлистое. Там жила другая двоюродная сестра матери — Михайлова Нина Кузьминишна. На ее огороде я нашел такой большой помидор, такой большой, что он остался единственным помидором на свете, который я так и не смог съесть в одиночку. В Седлистом было принято по вечерам пить чай из самовара. Посреди двора на свежем воздухе накрывали стол, ставили самовар, печенье, варенье, чашки с блюдцами и начинали чаевничать, поглощая под долгие беседы одну чашку чая за другой. Мы с Лешкой охотно принимали участие в этом мероприятии. Кроме того, там нас катали на моторной лодке, там каждый день можно было видеть множество разных пароходиков снующих по Волге, там я защитил честь Южного Урала в неофициальном соревновании по загару. Меня поставили спиной к спине с какой-то девочкой — самой загорелой среди аборигенов, и комиссия из нескольких ребятишек, с которыми мы купались, признала меня более черным.

Так же на «Ракете» мы вернулись в Астрахань. Там еще погостили и посетили тамошний кремль. Даже поднялись на колокольню Пречистенских ворот, тогда туда еще пускали туристов.

Каждый день ели арбузы. В Астрахани в сезон они стоили 4 копейки за килограмм. А у нас дома в «Урожае» их продавали по 8 копеек. Вдобавок, здесь в Астрахани все арбузы были именно астраханские, а к нам часто завозили из Казахстана и Средней Азии.

Нагостившись, поехали домой. Урал встретил нас холодно. Шли августовские проливные дожди, не такие унылые, как осенние моросящие, но чем-то их напоминающие.

В общем, приблизительно 27 августа 1969 года, мы наконец-то вернулись домой в Челябинск. На вокзале нас встречал Володя. Володя этой осенью не поехал в Новосибирск. Он, чтобы не утруждать родителей излишними финансовыми затратами перевелся из тамошнего университета в Челябинский педагогический институт. Так что на третий курс он отправился уже в местный ВУЗ. А в начале декабря демобилизовался из армии Юра, и вся семья опять была в сборе.

Может от того, что я стал старше и внимательнее за последние месяцы, может, сказались занятия с логопедом, но проблем с русским языком в четвертом классе у меня стало намного меньше. Появились четверки, и в итоге во второй четверти меня приняли, наконец, в пионеры. Галстук на моей шее повязала председатель совета отряда Верочка Толмачева. Я думаю, из-за этого факта некоторые из мальчишек нашего класса мне даже позавидовали.

Я стал таким же, как все.

В ноябре 1969 года сдали пятиэтажку, построенную на месте снесенной котельной. Во дворе резко прибавилось ребятишек. Правда с нашего года оказалось не так уж и много. Сашка Шмаков и Татьяна Васильченко попали в 44, а в наш 41 пришла Ирина Осипенко. Как я уже говорил, в этот дом переехал Боря Ровный, братья Новиковы и наши родственники Михайловы.