Михаил Антонов - Жизнь в Советском Союзе была... [СИ]

И вот, в который раз, посмотрев на репетицию танца наших девочек, одетых в красивые платья и украшенных алыми, огромными бантами, я не сдержался и начал возмущаться, обратившись к пацанам, сидевшим вместе со мной вдоль стеночки на стульчиках:

— А чего это наши девчонки такие наряженные? — язвительно спросил я вполголоса. — Ведь кубинские революционеры бедные и таких нарядов себе позволить не могут.

«Ага, не могут!». «Ишь, вырядились!» — зашептали мальчики, недовольные тем, что их заставляют сидеть и уже полчаса смотреть на девчачий танец, а играть не позволяют.

Но на нас строго взглянула воспитательница, и мы замолчали. Вот так нас мучили коммунистической пропагандой!

Запомнился и праздник, связанный с днем Советской Армии 23 февраля, в основном тем, что к нам в группу пришли гости из военного училища, и среди них была и девушка в военной форме. Мы впервые не в кино, а наяву увидели женщину — военную. На мальчишек это произвело впечатление. Удивительно, но от девушек тоже бывает толк, оказывается, некоторые из них служат в армии!

Но остались и другие воспоминания о средней группе. В тот год отцу выделили на заводе путевку в заводской профилакторий, расположенный на Черном море. Отец уехал, а я стал считать дни до его возвращения. Досчитать надо было до двадцати, точно помню. Но на втором десятке я по какой-то причине сбился, и решил — начну считать сначала. Каково же было мое удивление, когда отец приехал уже через четыре или пять дней нового отсчета. Где-то я явно ошибся, или отец не доотдыхал.

Отец, приехав, рассказал про море, про волны, про теплоход на котором катался, показал фотографии. Чуть позднее, лежу я как-то во время сончаса на своей раскладушке в садике, смотрю в окно на проплывающие облака в голубом небе и думаю: «Вот отец на море был, на теплоходе катался, а мне уже четыре года, а я нигде не был и ни на чем не плавал». И так мне обидно стало, что даже слезинка набежала на глаза.

Уж не знаю, на кого повлияла эта слезинка. Но очень скоро садик в полном составе привезли на берег Первого озера, и там каждую группу по очереди прокатили на каком-то то ли большом катере, то ли маленьком теплоходике. Я не помню, что это было за судно, но заходили мы на него всей группой — человек 25 вместе с воспитателем. Там имелся какой-то пассажирский салон, но мы недолго там просидели, выбегая из салона на воздух и гоняя вдоль бортов. По правому борту мы обнаружили дверь в машинное отделение, куда по очереди заглядывали в щелку, но зайти побоялись, уж больно там громко грохотал двигатель.

И, пребывая именно в средней группе, я впервые увидел печально знаменитого местного маньяка «дядю Сашу», но этот персонаж достоин отдельного сюжета, и я расскажу о нем позднее.

В старшей группе нам было не до политики, этот год прошел на спортивной волне. В те годы советские спортсмены завоевывали множество наград в разных видах спорта, но, что особенно приятно, в футболе и хоккее. Победы наших атлетов охотно пропагандировали в эфире, проводя регулярные радио и телерепортажи со спортивных соревнований. Естественно, что все это бурным потоком вливалось в уши неокрепших еще детей, и многие из них, поддавшись этой «зловредной» коммунистической пропаганде, начинали увлеченно гонять мячик летом и шайбу зимой.

Поддался этой пропаганде и я. И потому ли, что первая пятилетка шестидесятых годов прошлого века была связана с успехами автозаводцев, или просто название запало в душу, но я стал ярым болельщиком московской футбольной команды «Торпедо». Я наизусть знал всех ее игроков, смотрел все их матчи, которые показывали по центральному телевидению, и увлеченно слушал репортажи по радио. В хоккее я поначалу болел за ЦСКА, и только когда челябинский Трактор в 1965 году появился в высшей лиге, я стал болеть и за местную команду.

Поскольку телевизоры и радиоприемники имелись во многих семьях, то таких увлекающихся мальчишек, знающих кто такие Лев Яшин, Эдуард Стрельцов и братья Майоровы вместе со Старшиновым, в нашем садике тоже хватало. Мы летом рьяно бегали за мячом по площадке, оттеснив девочек к песочнице и скамейкам, а зимой также рьяно боролись за шайбу на деревянном, покрытым инеем полу беседки. Там с трех сторон были деревянные бортики, так что наша шайба редко улетала с поля, а то, что на полу не было льда, нам не мешало, мы же бегали не на коньках, а в валеночках.

Кроме того именно в это время как-то заметно активизировался досаафовский аэродром на пустыре за Аэродромным поселком. Может самолеты с него и раньше летали над нами, но мне хорошо запомнились именно эти 1964–1965 года. Мерно урча над нашими головами, барражируют либо «кукурузник» АН-2 или моноплан ЛИ-2, а мы, задрав головы, радостно приветствуем их визгом и, как бы сейчас сказали, кричалкой: