Евгений Новицкий - Леонид Гайдай

Кроме того, он читал патриотические стихи, автором которых был его брат Александр:

В ясные дни мы купались, делали заплывы, подстраховываясь лодкой, шедшей рядом.

Как-то на разъезде Шарыжалгай нас накормили соленым омулем. Ели сколько хотели, и Леня, помню, съел большую рыбину. После для утоления жажды шли по крутому спуску на водопой. Дольше всех на берегу оставался Леня, периодически припадая к воде.

На протяжении двух недель наших гастролей с востока на запад шли эшелоны с вооружением и солдатами. Однажды провожали очередной эшелон. На открытых платформах находились орудия и рядом солдаты. Мы махали им руками. А Леня, переодевшись в Любино платье, повязав голову цветастой косынкой, кокетливо улыбаясь, посылал им воздушные поцелуи. Бойцы реагировали адекватно, не подозревая подвоха от долговязой, худющей «девушки» {11} 11 Цит. по: Там же. С. 199–201. .

Здесь самое время наконец-то дать слово герою нашей книги. Сохранилось не так уж много эпистолярного (и вообще письменного) наследия Гайдая. Тем ценнее возможность прочесть сегодня то пространное письмо, которое Леонид отправил брату из Москвы в Иркутск 11 января 1983 года. Леониду Иовичу исполнялось 60 лет, и журналист Александр Гайдай решил написать к этой дате большую статью о прославленном родственнике. По просьбе брата Леонид постарался подробно рассказать, что происходило в его жизни на протяжении сороковых годов, в начале которых их пути надолго разошлись. Приведем это письмо полностью:

«Здравствуйте, дорогие Шурик и Лора (Лариса, супруга А. И. Гайдая. — Е. Я )!

Сегодня вечером получил письмо от 7 января и, следуя совету, не откладывая в долгий ящик, сразу отвечаю.

Во-первых, я не думал, что ты так плохо знаешь мою биографию. Я твою — лучше.

Во-вторых, отвечаю на твои вопросы по порядку. Итак, 20 июня 1941 г. в 42-й железнодорожной школе был выпускной вечер. Нам вручили аттестаты об окончании школы.

А 22 июня, как известно, война.

Мы узнали о ней в 17 часов по иркутскому времени. Как раз в это время я с папой сажал тополя перед домом (вдоль забора, который смотрит на улицу сбоку). Почему-то в то время нам (я имею в виду товарищей по школе) было очень весело, каждый хотел быстрее попасть в армию, отправиться на фронт воевать с фашистами.

Многих постепенно призывали, к концу лета (август месяц) из наших ребят остался только Юрка Лосев (хромой) и я. Лосев стал готовиться в медицинский институт, а я, зная, что буду призван, в сентябре 1941 г. поступил на работу в Иркутский областной драмтеатр рабочим сцены. Моя трудовая книжка, которая сейчас на «Мосфильме», датирована сентябрем 1941 г. Так что мой трудовой стаж — 42 года. Вскоре в Иркутск был эвакуирован Московский театр сатиры, а Иркутский театр уехал работать в Черемхово. Я был оставлен в театре сатиры. Работал, ставил декорации, открывал и закрывал занавес. Почти все спектакли выучил наизусть (имею в виду текст). Познакомился с такими замечательными артистами, как В. Я. Хенкин, П. Н. Поль, Н. И. Слонова, И. А. Любезное, Е. Я. Милютина и др. Некоторым из них бегал за водкой…

7 февраля 1942 года, наконец, был призван в армию. Запомнился эпизод: нас уже погрузили в теплушки, вечер, и я вдруг слышу: «Леня!» Выглянул и увидел маму с узелком. Как она меня нашла — уму непостижимо. Принесла свежеиспеченных пирожков.

Повезли нас на восток и высадили на станции Ага (где это находится — ты знаешь).

Зима, ветер. Часть наша называлась «КДП-10» [2] Название части установить не удалось. Указанная аббревиатура не является официальным наименованием. . Это, конечно, не кавалерийский полк, как ты пишешь.

По приезде мы стали строить конюшни и коновязи. За 15 км пешком, естественно, уходили после завтрака в лес. Рубили березы и на своих плечах тащили их в часть. В день — один рейс. Тяжело было, некоторые не выдерживали.

Может, ты помнишь о Б. (забыл его имя). Он вначале прикидывался припадочным (а может, не прикидывался). Падал в снег, изо рта пена, дергался. Его отправили в Борзю на обследование. Там его признали здоровым и вернули в Агу. Сойдя с поезда в Аге, он поставил ногу под колеса идущего поезда. Его опять отправили в госпиталь в Борзю. Подлечили и привезли обратно в часть. Состоялся суд (или трибунал в присутствии всей части), и он был приговорен к расстрелу. Длинного, худого, опирающегося на костыли, Б. увели…