Валерий Ганичев - Святой праведный Феодор Ушаков. Изд. 5-е. 2010

…В 11.30 авангард приблизился к первой линии османских кораблей. Турецкие орудия захлопали вразнобой. Русские канониры молчали. «Европа» приблизилась к наветренному флангу эскадры противника и дала залп правым бортом. И тут греческий лоцман в панике бросился к капитану Клокачеву: «Впереди рифы!» Командир корабля повернул на правый галс и вновь вступил в бой уже в конце колонны за «Ростиславом». Спиридов вначале остолбенел: неужели его боевые командиры уклоняются от авангардной схватки? — и крикнул разворачивающемуся Клокачеву: «Поздравляю вас матросом!» Бледный капитан только рукой махнул: «Бой покажет». И бой показал. Спиридов молниеносно принял решение и отдал приказание Крузу: «Александр Иванович! «Евстафию» занять место «Европы». Огонь в упор! Музыканты, играть!» «Евстафий» пошел крушить всей своей мощью. Но и сам оказался под ударами турецкой армады. Падали мачты, летали ошметки парусов, скакали по палубе, расщепляя доски, ядра. Оборванные, полусожженные паруса обмякли, перестали «ловить ветер», и корабль медленно переходил во власть морского течения. А оно сближало два дымящихся и пылающих флагмана. Стало ясно — сейчас гиганты столкнутся. Спиридов не терял присутствия духа, ходил по шканцам с обнаженной шпагой и отдавал приказания:

— Приготовиться к рукопашному бою! Музыкантам играть до последнего!

Круша такелаж, хрустнул, врезавшись в надстройки «Реал-Мустафы», бушприт «Евстафия», на корму турецкого флагмана вскочили русские моряки. Завязалась схватка. В дыму, вокруг очагов огня, сваленных в груду тел кромсали друг друга противники. Остался в памяти подвиг матроса, бросившегося срывать вражеский флаг. Протянутая правая рука была прострелена, сменившая ее левая — отсечена. Герой зубами схватил полотнище и сорвал его с древка. Турки дрогнули, Гасан-бей мрачно проследовал в шлюпку.

Позднее Орлов в донесении Екатерине II писал: «Все корабли с великой храбростью атаковали неприятеля, все с великим тщанием исполнили свою должность, но корабль адмиральский «Евстафий» превзошел все прочие. Англичане, французы, венецианцы и мальтийцы, живые свидетели всем действиям, призналися, что они никогда не представляли себе, чтоб можно было атаковать неприятеля с таким терпеньем и неустрашимостью».

Но победа стоила дорого. Пламя перебросилось с «Реал-Мустафы» на «Евстафия». Стало ясно, что корабль не спасти. Спиридов перенес согласно уставу флагманский флаг на «Три святителя». Здесь же команда была тоже неустрашимой. Корабль забрался в середину турецкой эскадры и крушил ее с двух бортов. 684 выстрела нанесли непоправимый урон туркам, было уничтожено четыре корабля, многие повреждены. Капитан Степан Петрович Хметевский с перевязанной головой, в разорванном и залитом кровью мундире не сходил с мостика. Когда Спиридов поднялся к нему, полуобняв, осмотрелся, стало ясно, что турецкая эскадра разгромлена. Шедшие за авангардом «Иануарий», «Ростислав», флагман А. Орлова «Три иерарха» действовали так же умело. Они заходили с кормы корабля турок и, когда противник не мог ответить им всей артиллерией, решительно громили его своей. Клокачев доказал, что трусость чужда ему (впоследствии он стал вице-адмиралом и первым командующим Черноморским флотом), совершая искусные маневры на «Европе» и осыпая противника ядрами. Пылающая мачта «Реал-Мустафы» рухнула на огненный «Евстафий», искра попала в крюйт-камеру. Казалось, писали позднее летописцы битвы, вулкан разверзнулся над бухтой, и из его кратера летели вверх переломанные мачты, куски парусов, скрюченные люди, пустые шлюпки, золоченая посуда турецкого паши и серебряные бокалы русского адмирала.

В высшей степени хладнокровно и четко командовал кораблем храбрейший его капитан Александр Иванович Круз.

Моряки побаивались Круза за его взыскательность, необыкновенную аккуратность, требовательность, но и уважали за справедливость, заботу о подчиненных. Сын флотского офицера, выросший в нужде, он хорошо понимал сослуживцев, не ругал без необходимости, но слово поощрения много значило для каждого, кто плавал с ним.

За мгновение до взрыва Круз бросился сбивать пламя, но огненным вихрем был подброшен вверх и, упав в воду, успел схватиться за обломок мачты. Там уже держались на плаву мичман Слизов и артиллерийский прапорщик Миллер. Последний, увидев своего капитана целым и невредимым, закричал:

— Александр Иванович, а, Александр Иванович, каково я палил!