Кирилл Черноризов - Великий еси Господи… Жизнь и проповедь святого Гавриила Ургебадзе, исповедника и юродивого

Один раз я написал что-то типа молитвы, некоторое такое восхваление Господа. Иногда ко мне приходит муза, и вот только один раз было, когда я что-то написал на религиозную тему. Написал это произведение, почитал, решил, что хорошо получилось; мне понравилось. Потом подумал: чтобы никакой ошибки не было, вдруг я какие-то каноны нарушил или догматическая какая ошибка, пойду к отцу Гавриилу, попрошу прочесть и сказать свое мнение. Я думал, что ко всему готов: он скажет это, он скажет так, он скажет сяк, он сделает это, хоть даже чайником мне по башке даст, – ко всему готов. Я пришел и сказал: «Я тут кое-что написал, отец Гавриил, прочтите, пожалуйста, чтобы ошибки не было». Он говорит: «Прочти сам вслух». Я прочел. Отец Гавриил слушал и, когда я закончил читать, говорит: «А ну еще раз почитай». Я подумал, что ему, наверное, понравилось: второй раз просит почитать. Я второй раз почитал, и он мне тихо так говорит: «Там спички лежат, подожги эту бумагу», то есть лист, где написано мое произведение. Я ко всему был подготовлен, но не к этому. «Подожги», – говорит. Я взял спичку, поджег эту бумагу и держу ее в руке. Огонь уже доходит до пальцев. «Отец Гавриил, что делать с бумагой?» – говорю. А он: «Брось вниз», а на полу ДСП лежит. Я говорю: «Пожар будет». И вдруг он на меня так посмотрел… Он иногда по-другому смотрел, всей своей мощью: «Ты пожар тогда увидишь, когда Звиада зажжешь». То есть когда свое эго подожжешь.

Это случилось примерно в 1992 году. Я тогда был уже иеромонахом, сначала служил в Абхазии, потом – в монастыре в Марткопи под Тбилиси, затем – в городе Мцхета в соборе Светицховели. В Марткопи было очень тяжело, так как тогда в Грузии было мало священнослужителей, епископов было всего семь, люди находились под сильным влиянием атеистической и коммунистической идеологии. Рядом с Марткопи есть село Норио. Даже во времена основателя Марткопского монастыря св. Антона Марткопского (VII век) это село существовало, и люди из этого села создавали ему проблемы.

Прошло около трех лет со дня возобновления богослужений в Марткопском монастыре после падения СССР. Во времена Советского Союза там был милицейский полигон. Жители Норио очень сильно невзлюбили возобновившийся монастырь с братией, потому что после его открытия они уже не могли там делать все, что хотели: кутить и устраивать пикники на территории монастыря. От селян стали поступать многочисленные угрозы, после чего однажды они собрались у монастыря с оружием: топорами и автоматами, – хотели разрушить монастырь и выгнать всех из него. Братии и сочувствующих было около тридцати человек. Из них три монаха, несколько послушников и дети из приюта при монастыре. Отец Гавриил рассказывал, что перед кульминацией этого конфликта он увидел Антона Марткопского и тот ему сказал обязательно поехать в монастырь и мне помочь. Он позвал моего духовного сына Отара, так как у того была машина, и они вместе поехали из Мцхеты в Марткопи спасать монастырь. Отар вспоминает, что, когда они поехали, отец Гавриил его очень торопил, но при этом говорил, чтобы тот не оборачивался назад. На вопрос «почему?» отец Гавриил сказал, что с ними едет св. Антон Марткопский. Когда они приехали, уже был вечер; насельники монастыря как раз ждали, когда придут разозленные селяне. Конечно, не все в этом селе были такие, но людей собралось достаточно много, времена были смутные, гражданская война. Отец Гавриил встал перед селянами, поднял руки, и все остановились, встали на колени и стали просить у него прощения. Так спасли монастырь, иначе была бы очень большая драка.

Как-то раз заходит отец Гавриил в Сионский собор, а там в тот момент из знакомых ему людей попался только я. Он сразу за свое, заходит и: «Все опуститесь на колени!» А мне говорит: «Мы сейчас пойдем в ресторан». Все в храме опустились на колени, он долго всех так держал, а потом, когда все встали, говорит: «Ну, а сейчас жертвуйте деньги». Там стоял какой-то стол, и он: «Не скупитесь, деньги кладите на стол!» Люди стали подходить к столу, и в итоге столько денег накопилось! Отец Гавриил мне говорит: «Собери эти деньги и пошли». Я был в то время еще алтарник, студент, с большим почтением относился к отцу Гавриилу, поэтому прекословить ему для меня было просто невозможно. В общем, я собрал все эти деньги, отдал отцу Гавриилу. Он говорит: «Сейчас пойдем в армянский храм». А я, будучи молодым, ревностным христианином, никогда не бывал в армянском храме и считал, что к еретикам в храм заходить не стоит, лучше с ними не общаться. И плюс к этому я не знал, что там собирается делать отец Гавриил, думал: «Сейчас там возьмется за свое, будет деньги собирать или еще чего. Может, у армян много денег, поэтому к ним и идем…»