Алексей Ларионов - Лейтенантами не рождаются

Каждый год отдаляет нас от исторической даты — дня Победы нашего народа над фашистской Германией. За 55 лет о войне написано немало, к сожалению, есть правда и ложь, особенно много ее распространяется в последние годы. По заказу пишутся пасквили на советскую действительность, в том числе измышления о начале, ходе и завершении войны, чтобы умалить роль советского народа в победе над фашистской Германией.

Волею судьбы я оказался в этой грандиозной «мясорубке». Попытаюсь воспроизвести отдельные моменты своей жизни, связанные с войной, не исключаю, что мои суждения очень субъективные. Мне шел в ту пору восемнадцатый год.

Я жил в сибирском городе Тюмени. 20 июня 1941 г. в нашей школе состоялся выпускной бал десятиклассников. Мы решили 22 июня вместе с учителями собраться на Андреевском озере и устроить прощальный вечер. Днем, часа в 2–3, к нам прибежали ребята из города и объявили — началась война.

Представьте себе, что все мы это известие восприняли очень спокойно, вернулись в город, я пошел в горвоенкомат и подал заявление о зачислении меня в ряды Красной Армии и отправке на фронт. В экстренном выпуске тюменской газеты мое заявление и заявления некоторых других добровольцев были опубликованы. В этот период в Тюмени я жил один, родители в начале июня уехали в Выборг, к месту работы моего отца. Забегая вперед, отмечу, что с отцом мы больше не встретились, он умер в блокадном Ленинграде.

Время шло, выступил по радио В. Молотов. Война разгоралась, немцы, не считаясь с потерями, стремительно продвигались вперед. Мы же к войне оказались не готовы, воевали вначале, как в русско-японскую войну, по принципу «сила есть — ума не надо», неся огромные потери.

Я каждый день ходил на призывной пункт, но на фронт меня не брали и, наконец, где-то в середине июля принесли повестку на отправку с одной из воинских команд.

В день отъезда приехала из Ленинграда мать с предписанием адмирала Кузнецова командировать меня в распоряжение Краснознаменного Балтийского флота. Но было уже поздно. На вокзале я попрощался с матерью и уехал, но не на фронт, а в Томское артиллерийское училище. К сожалению, набор в него был уже закончен, и нас перевели в северный городок, куда эвакуировалось Киевско-Белоцерковское стрелково-пулеметное училище.

В училище я проучился три месяца вместо двух лет по программе. В середине ноября 1941 г. нас собрали по тревоге, приказав сдать оружие, погрузили в товарный поезд. Нужно заметить, что за период учебы боевые стрельбы (три патрона, дистанция 100 м) были всего один раз, боевые гранаты мы не видели, а о бутылках с горючей смесью и представления не имели.

Переформирование проходило на станции «Татарская», в 150–200 километрах от Омска. Воинские звания нам не были присвоены. В училище я был заместителем командира взвода, а на формировке был назначен командиром взвода курсантов. Оружие нам не выдали, вместо винтовок были деревянные палки, на которых обучались рукопашному бою. В середине декабря мы прибыли в Хотьковский монастырь. (В то время это было Подмосковье, в 15 километрах от Москвы, а теперь район столицы.) Хотьково, особенно железнодорожный мост, немцы часто бомбили. Оружия у нас не было, мы пугливо озирались по сторонам. Ночью нас построили в колонну, зачитали приказ о том, что немцы в районе Истры форсируют канал и наша задача — не допустить немцев в Москву, опрокинуть их на канале и вести наступление в направлении г. Клина. Мы спросили: «А как быть с оружием?» Последовал ответ: «Если к месту боя не доставят, будем отнимать оружие у немцев». Оружие нам подвезли, когда до встречи с немцами оставалось 1,5–2 километра. Винтовки, патроны, гранаты получали прямо с машин и с ходу вступали в бой. Наша 41-я стрелковая курсантская бригада, впервые встретившись с противником, оказалась в самом пекле. Немцев мы не только остановили, но и погнали на запад. Так на нашем участке, всего в 15 километрах от центра Москвы, начался разгром немцев под Москвой.

В этот момент, кроме нашей курсантской бригады, других воинских частей здесь не было, стык был открыт, но немцы об этом, видимо, не знали. Сюда были брошены курсанты нескольких училищ из разных городов, в том числе и из Москвы. И именно им, курсантам, принадлежит большая заслуга в ее спасении. К сожалению, о мальчишках-курсантах, их боевых подвигах мало информации в документах и литературных источниках.