Дмитрий Емлютин - Шестьсот дней и ночей в тылу врага

Саша лежал так, чтобы видеть полотно с той стороны, откуда должен был показаться эшелон.

Железная дорога! Она всегда вызывала у Саши волнение. Прежде он любил часами просиживать возле будки знакомого путевого обходчика, слушать голоса телефонных проводов, встречать и провожать поезда. Они проносились с грохотом, стремительно и казались загадочными, особенно пассажирские. Когда Подымалкин смотрел на удаляющийся красный сигнал над буфером последнего вагона, ему становилось грустно… Мальчиком он собирал на путях старые костыли и относил их в кузницу — они шли на зубья для борон.

Работать на железной дороге было заветной мечтой Саши. Он хотел быть и обходчиком, и, конечно, машинистом. И если бы не война…

Раздался гудок паровоза, Саша вздрогнул и чуть приподнял голову.

— Не шевелись! — раздался шепот Игнашкова. Саша замер. Он чувствовал, как по земле пробегала мелкая дрожь. Нарастал грохот колес, наконец, из-за поворота показалась «овечка» — почти игрушечный паровозик с платформой позади. Саша затаил дыхание, припал к земле.

Паровоз прогудел, замедлил ход. С платформы спрыгнули три гитлеровца. «Овечка» вновь набрала скорость и пронеслась мимо партизан.

Сошедшие с нее гитлеровцы пошли по путям друг за другом, передний держал в руках щуп.

«Вот, сволочи, проверить решили», — подумал Подымалкин и машинально приподнял автомат.

— Не шевелись! — опять предостерегающе прошептал Игнашков.

Фашисты подходили к тому месту, где была заложена взрывчатка. Саша смотрел на них, не отрываясь. Вот они уже достигли взрывчатки. Передний с щупом прошел. За ним второй… Но последний остановился и пристально смотрел на откос. Затем он что-то крикнул, и те двое, прошедшие вперед, быстро вернулись.

Вдали прозвучал гудок паровоза, это шел эшелон. Гитлеровцы на полотне стали разрывать песок.

— Огонь! — крикнул Игнашков. Подымалкин бросился вперед и стащил трупы с рельсов.

— Назад! — закричал Игнашков, увидев бегущих с обеих сторон патрульных. Подымалкин, пригнувшись, подбежал к Игнашкову, упал рядом.

— След оставили? — прохрипел он.

— Не заметили…

Гитлеровцы уже ковырялись в песке.

Игнашков успел заметить, как в руках одного мелькнули концы детонирующего шнура. На пути появился сигнал опасности. Фашисты залегли за насыпью и стали стрелять по опушке.

— За мной! — крикнул Игнашков и ринулся навстречу эшелону. Нужно было добежать до поворота, успеть, пока с паровоза не заметят сигнала, но лес мешал продвижению партизан. Паровоз уже вынырнул из-за поворота. — Ложись! Берестнев, мины! — скомандовал Игнашков.

Берестнев вырвался вперед, пополз по насыпи. Перевалившись через рельсы, он стал торопливо закладывать мину. Воздух прорезала автоматная очередь, и Берестнев, дернувшись всем телом, скатился вниз по откосу.

А эшелон, скрипя тормозами, был уже в нескольких метрах от партизан. Саша приподнялся, по-пластунски пополз к насыпи. Игнашкову казалось, что он продвигался медленно, что теперь уже не успеть заложить мину. Лязгали буфера, содрогались вагоны. Фашисты спрыгивали на насыпь и беспорядочно стреляли в лес. Подымалкин был уже на насыпи, но не поднимался. Что с ним? Ранен? Убит?.. Паровоз подходил к нему медленно, выбрасывая в обе стороны клубы пара. Игнашков вдруг не выдержал и побежал к Подымалкину. В тот же момент Подымалкин, будто очнувшись, вскочил на ноги и бросился под колеса паровоза.

Взрыв потряс землю и громовыми раскатами разнесся по лесу. Состав будто повело судорогой: он выгнул хребет, как гусеница, поднял колеса, и вагоны, будто став невесомыми, поползли друг на друга…

На подходе к партизанскому лагерю Зоя первая встретила возвращающихся с боевого задания партизан. Увидев только двоих — Игнашкова и Ижукина, она, побледнев, долго всматривалась в даль дороги, но на дороге никто больше не показался. Когда подошли Игнашков и Ижукин, она молча протянула им флягу с родниковой водой. Окровавленные, в изодранной в клочья одежде, они жадно пили из фляги, передавая ее друг другу. Напившись, они зашагали к штабу. Зоя, склонив голову, пошла за ними…

Здесь мне хочется сказать, что позднее при штабе объединенного командования был создан специальный инженерно-диверсионный отдел. Помощником начальника отдела по обучению партизан подрывному делу стал наш замечательный подрывник А. И. Ижукин. Он сам пустил под откос одиннадцать вражеских эшелонов, участвовал в подрыве 16 железнодорожных и шоссейных мостов, взорвал на дорогах двадцать танков и сто двадцать машин, обучил подрывному делу до четырехсот партизан. Ижукин создал мину собственной конструкции.