Георгий Зимин - Истребители

Я летал к озеру Хасан еще со старого места базирования с заданием командира полка установить для организации взаимодействия контакт с командиром стрелковой дивизии. Контакт-то я установил, но обстановка была неясной, и потому никаких четких указаний о взаимодействии в тот раз не последовало. Мне было сказано: «Получите приказ и будете его выполнять. Подробности будут уточнены позже». У меня сложилось впечатление, что командир дивизии сам еще не имел ясного представления об обстановке. Вот все, что я тогда выяснил. Ну а немного позже последовал приказ о перебазировании эскадрильи на аэродром Барабаш. Старшим всей авиационной группы был назначен мой командир Н. И. Бочаров.

5 августа 1938 года был получен приказ, в котором говорилось: 6 августа в 9.00 наземные войска переходят в наступление. За 10–15 минут до этого времени необходимо нанести по сопке Заозерной бомбовый удар. После 9.00 бомбометание запрещалось. Тот, кто не успеет отбомбиться по целям, должен сбросить бомбы в залив.

К концу дня у Н. И. Бочарова поднялась температура: его свалил приступ малярии. В те часы на наш аэродром прибыл командующий ВВС Приморской группы Дальневосточного фронта комдив П. В. Рычагов. Он уточнил задачу, поинтересовался тем, как готовы летчики в эскадрильях к выполнению боевого задания. Узнав о болезни Бочарова, старшим всей группы командующий назначил меня. Я доложил комдиву, что в нашей группе есть капитан, командир эскадрильи из ВВС Тихоокеанского флота. Рычагов спокойно выслушал и так же спокойно подтвердил свое решение: старшим он назначал меня.

П. В. Рычагов в нашей авиации в предвоенные годы был заметной фигурой. Судьба его небезынтересна и в [18] определенной мере показательна для тех лет. Невысокий, крепкий, с цепким, оценивающим взглядом, он был человеком дела, действия. Это качество в людях мне всегда импонировало. По возрасту он был, вероятно, моим ровесником, и одно это в моих глазах резко отличало его от тех авиационных командиров с высокими воинскими званиями, которых я видел в годы учебы. Те были летчиками старшего поколения, от которых Рычагова отличало еще и другое. В 1938 году он имел уже по тем временам немалый практический боевой опыт и как летчик-истребитель, и как командир крупной авиационной группы. В Испании он сбивал самолеты противника сам. В Китае наши истребители под его командованием одержали немало побед над японской авиацией.

В те годы мир уже заметно стало лихорадить. Ощущалось приближение второй мировой войны. Летчиков, имевших к началу войны такой боевой опыт, какой был у Павла Рычагова, насчитывалось не так уж и много. Этим во многом объясняется его быстрое продвижение по командным должностям. Я уже говорил, что с назначением П. В. Рычагова к нам командующим ВВС боевая подготовка в летных частях коренным образом улучшилась. В те годы, пожалуй, это было самым важным. Общий уровень выучки предвоенного поколения авиаторов был достаточно высоким. В последний предвоенный год Павел Рычагов занимал должность начальника Главного управления ВВС — заместителя Наркома обороны. И на этом посту он оставался энергичным и инициативным руководителем. Необходимо при этом заметить, что по свидетельству многих, кто знал П. В. Рычагова тогда лично, он и на своем высоком посту в той непростой обстановке, которая сложилась к началу войны, вел себя как человек принципиальный и не стеснялся ставить сложные и острые вопросы на самом высоком уровне. В своих мемуарах «Воспоминания и размышления» Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, говоря о последнем предвоенном периоде, упоминает П. В. Рычагова как дельного и знающего военачальника, а Георгий Константинович, как известно, был не особенно щедр на похвалы.

Судьба Павла Рычагова завершилась трагически. По несправедливому и необоснованному обвинению был отстранен от занимаемой должности и предан суду. Впоследствии он был полностью реабилитирован, но наша авиация в самый трудный час потеряла прекрасного боевого летчика и опытного командира. [19]

В августе 1938 года никто из нас не мог, конечно, увидеть близкое будущее столь определенно. Нами всецело владело настоящее — тревожное и неспокойное сегодня, которое заключалось в том, что японские войска начали боевые действия у дальневосточных границ. И нам предстояло дать милитаристам достойный отпор. К этому мы были готовы.

* * *

6 августа с утра был густой туман. Примерно за час До взлета он несколько приподнялся, однако высота его нижней кромки не превышала 50–60 метров. Я волновался. Условия для взлета и посадки на аэродроме были и без того непростые. А как подготовлены летчики других эскадрилий, я не знал...