Михаэль Тсокос - Тело как улика. Случаи из практики самого известного судмедэксперта Германии

С другой стороны, обследование, проведенное судебными врачами, было общим и не углубленным, касалось в основном физической составляющей. Использование любой медицинской диагностической техники, как и в случае определения возраста, было запрещено. Поэтому мы могли бы установить возраст Рэя только в диапазоне от 16 до 20 лет. Более точная оценка его возраста стала бы возможна по рентгеновскому снимку запястья и челюсти. Но это не было разрешено из-за потенциально вредных для Рэя последствий рентгеновского излучения.

Наше мнение о том, что мы думали об ажиотаже вокруг так называемого лесного мальчика, вряд ли могло быть неправильно понято: «Тот факт, что Рэй говорит на хорошем немецком, должен был насторожить, поскольку он несколько месяцев назад немецким языком совсем не владел». Но служба по вопросам социального обеспечения или не замечала или не хотела замечать это.

Активно и необосновано проводились различные судебно-медицинские исследования. Молекулярно-биологическим методом определялась этническая принадлежность, хотя любой неспециалист мог бы заключить, что голубые глаза и светлые волосы Рэя говорят в пользу его западно- или центральноевропейского происхождения. Также проводился химико-токсикологический анализ волос молодого человека, показавший, что он регулярно употреблял коноплю одиннадцать месяцев назад. Это, в свою очередь, могло бы вызвать у врачей недоумение, где одиноко живущий в лесу Рэй находил наркотики. Возможно, они предполагали, что он выращивал марихуану в лесу?

Полиция с июня 2012 года понятия не имела о местонахождении Робина, прежде звавшегося Рэем. Но это не заставило берлинскую бульварную прессу бездействовать. В марте 2013 года расторопный репортер Bild, ежедневной газеты, выследил бывшего «лесного мальчика» в одном из филиалов закусочной Burger King в Берлине.

Он хотел скрыться от своей прежней жизни, поэтому лгал, доверился Робин в конце марта репортеру голландской ежедневной газеты Algemeen Dagblad. После того как его разоблачили, он «сначала решил бежать, но потом передумал и остался в Берлине, чтобы уладить свои проблемы с властями».

Это звучит как благородное решение, ведь служба помощи молодежи Темпельхоф-Шенеберг все еще настаивает на своих требованиях о возмещении затрат, выражающихся в пятизначной цифре. «Мы рады, что он работает над погашением долгов», – объясняет представитель министерства молодежи.

Робину ван Х. не удалось спрятаться от жизни настолько, насколько ему хотелось. В Нидерландах он был в законном порядке осужден в январе 2012 года за непогашение долга в 8000 евро, потому и не мог туда вернуться. Кроме того, обязанности отца маленького Дэмиена по-прежнему кажутся ему чрезмерно тяжелым бременем. Он осознал, что власти Берлина представляют для него меньшую угрозу.

Как бы то ни было, Робин чувствует себя довольно уверенно с репортером. Сначала он утверждает: «Я не могу никому доверять» – смелое высказывание, особенно после того, как он злоупотреблял доверием берлинских защитников молодежи в течение девяти месяцев. Но после этих пустых фраз Робин откровенно изливает душу репортеру.

Они с другом покинули Голландию в конце августа прошлого года, потому что им негде было жить в городе Хенгело и за спиной была куча долгов. Кроме того, его тогдашняя подруга была беременна, и семейными обязательствами он ни в коем случае не хотел себя связывать. Поэтому он сказал: «Я должен уйти».

Они поехали в Берлин только потому, что билеты в столицу Германии были очень дешевыми. «План состоял в том, чтобы остаться на некоторое время. Поэтому у нас была палатка», то есть та вещь, о которой он расскажет позже в службе помощи молодежи и в которой якобы спал с отцом в лесу. На самом деле все было гораздо банальнее: двое молодых людей устраивали дневные и ночные вечеринки в Берлине. Затем их деньги закончились, друг Робина вернулся в Хенгело, а Робин остался. Будучи бездомным, он просто провел на улице три дня, затем появился в здании Красной ратуши и расписал во всей красе свою историю «лесного мальчика».

Тем временем он уволился с работы в Burger King и был принят на другую работу. Он живет в Нойкельне (район Берлина) в общей квартире и чувствует себя хорошо. Приближающееся судебное разбирательство, кажется, не приносит ему бессонных ночей. «Мне лучше в Берлине. У меня есть крыша над головой и деньги».

Деньги, которых по-прежнему ждут от него берлинские органы социального обеспечения.