Александр Яковлев - Воспоминания о людях и событиях

12 ноября мы с наркомом послали Сталину донесение об этом, и я с нетерпением ожидал, как он прореагирует.

Однако время идет, а на наше послание – никакого ответа. Проходит неделя, другая, третья – ничего!

28 ноября – 1 декабря состоялась Тегеранская конференция руководителей трех союзных держав – Сталина, Рузвельта, Черчилля.

После возвращения Сталина из Тегерана я решил доложить ему о нашей машине. Мы изготовили на заводе изящную модель самолета, и я послал ее с запиской:

«Товарищ Сталин, посылаю вам модель новейшей модификации самолета Як, являющегося самим быстроходным истребителем в мире. Летчиком Федрови на нем была достигнута скорость свыше 700 километров в час. Конструктор Яковлев».

Через день меня и наркома вызвали к Сталину. У него в это время были Молотов, Щербаков, командующий Волховским фронтом Мерецков и член Военного совета Штыков. Видимо, на этом фронте предстояло оживление. (Действительно, через несколько дней начался разгром врага под Ленинградом.)

Я впервые увидел Сталина в маршальском мундире.

Смотрю: на письменном столе рядом с чкаловским самолетом «Сталинский маршрут» стоит модель «Яка» и под ней моя записка.

Сталин закончил разговор с присутствовавшими и обратился к нам. Он спросил о 107-м моторе конструктора Климова, поинтересовался возможностью его серийного производства.

Нарком положительно оценил мотор и попросил разрешения на запуск его в серию, предложил рассмотреть и подписать подготовленный проект постановления.

Сталин взял с письменного стола модель Як-3, поставил ее на большой стол и спросил:

– А это верно? Такая скорость? Это хорошо! Как насчет серии?

Мы ответили, что в серии сейчас идет самолет Як-3 со 105-м мотором. Если новая машина со 107-м мотором пройдет государственные испытания, ее можно будет запустить в серийное производство на смену прежней машине.

– А сейчас что пойдет со 107-м мотором?

– Сейчас пойдет Як-9.

– Какие у него данные? Мы назвали.

– Ну хорошо!

Сталин прошелся несколько раз молча вдоль кабинета, подошел ко мне, дотронулся до погон:

– Вы что генерал-майором ходите? Я растерялся, молчу, а он вдруг:

– Пора в генерал-лейтенанты переходить.

И сразу перешел к вопросу о 82-м моторе конструктора Швецова, ругал нас, что мы плохо развертываем его серийное производство. Мы начали было что-то мямлить в свое оправдание, а потом, воспользовавшись небольшим перерывом, когда Сталин стал раскуривать свою трубку, нарком обратился:

– Разрешите идти, товарищ Сталин?

Путь из Кремля в Наркомат занял каких-нибудь 15 минут. Не успел я подняться в свой кабинет, как слышу: по радио Левитан передает постановление Совнаркома о присвоении мне звания генерал-лейтенанта. Это было 27 декабря 1943 года.

Полк «Нормандия» был создан в 1942 году по предложению генерала де Голля.

Помню разговор о «Нормандии» в Кремле на обеде, данном в честь генерала де Голля 9 декабря 1944 года, во время его визита в Москву для подписания франко-советского договора.

Небольшой зал Большого Кремлевского дворца, отделанный светлыми шелковыми шпалерами и золотой лепкой в стиле барокко. Стены под потолком украшены вензелями Екатерины II с девизом: «3а любовь и отечество». Зал не подвергался реконструкции, он сохранен как музейный.

В этот вечер здесь собралось человек пятьдесят: советские дипломаты, министры, генералы и адмиралы в парадной форме, американский посол Гарриман, английский поверенный в делах Бальфур. Через некоторое время вошли руководители Советского правительства во главе со Сталиным. Последними прибыли глава французского правительства генерал де Голль, министр иностранных дел Жорж Бидо и сопровождающие их лица.

Генерал де Голль очень высокий, медлительный в движениях. Удлиненное лицо. Просто, скромно одет. С учтивой улыбкой он подошел к Сталину и дружески с ним поздоровался.

С появлением де Голля всех пригласили к столу. Провозглашались тосты в честь французских гостей, в честь героев летчиков полка «Нормандия-Неман». Встречные тосты – в честь хозяев.

Неожиданно Сталин встал со своего места и сказал:

– Я хочу поднять бокал за здоровье конструктора Яковлева, – он еще молод, но много сделал дня нашей победы в воздухе.

Затем Сталин подошел ко мне и чокнулся.

Вдруг, смотрю, подходит и де Голль и тоже говорит:

– Á votre santé! (Ваше здоровье!)

Я даже растерялся и не знал, что ему ответить.

Через некоторое время посол Франции генерал Катру вручил мне от имени французского правительства высшую награду – орден «Почетного Легиона» и офицерский «Боевой Крест».