Валентин Клименко - ЦРУ раскрывает свои секреты... Ветераны ЦРУ о тайных операциях в СССР

Во главе его списка стояло предложение восполнить пробелы в разведывательной информации по ядерной оружейной программе Северной Кореи. Гейтс предложил организовать беспрецедентную совместную операцию, в рамках которой можно было бы эффективно использовать высокотехнологичные средства ведения разведки, имевшиеся у американской стороны, и доступ, которым обладала российская сторона, для того чтобы непосредственно на месте собрать разведданные, которые позволили бы определить состояние северокорейской ядерной программы.

Гейтс также запросил у российской стороны информацию о степени насыщенности нового, еще незаселенного комплекса зданий не территории американской дипломатической миссии в Москве российскими средствами технической разведки. Этот запрос являлся своего рода тестом для принимающей стороны, с помощью которого Гейтс хотел понять, считает ли российская разведка Соединенные Штаты перспективным союзником или же после распада СССР и разделения КГБ на отдельные ведомства США по-прежнему остаются для России главным противником.

Выступая с этими предложениями, Гейтс рассчитывал на то, что если обеим сторонам удастся предпринять конкретные действия, направленные на решение нескольких наиболее заметных проблем, стоявших перед двумя разведками, то подобный успех, возможно, позволит обосновать необходимость установления формальных, официальных отношений.

Со своей стороны, руководство российских спецслужб в лице Примакова и Степашина сразу же разглядело потенциальные выгоды от подобного сотрудничества для России. Они ясно представляли себе и перспективы, и цели, а поэтому были готовы пойти на просчитанный риск для продвижения сотрудничества. Поэтому они подключились к переговорам и представили свои предложения.

В итоге даже сегодня, спустя двадцать лет, та встреча в Москве предстает как историческое событие, как одно из наиболее значительных достижений покрытого тайнами сотрудничества между Россией и США в области разведки за весь истекший с момента окончания холодной войны период. Эффект, достигнутый во время визита Гейтса, был усилен в ходе поездки в Москву в октябре 1993 года пришедшего ему на смену на пост директора ЦРУ Джеймса Вулси.

Эти две встречи на высоком уровне в Москве вкупе с консультациями, которые директор СВР Примаков провел в Вашингтоне в июле того же года, явились поистине поворотными событиями, которые настолько вовлекли руководителей спецслужб двух стран в сотрудничество, что они положили начало целой серии продуктивных обменов разведданными по постоянно расширявшемуся перечню сфер взаимодействия. При этом приоритет отдавался транснациональным угрозам. Эксперты встречались на регулярной основе в столицах двух стран, чтобы обменяться информацией и аналитикой по терроризму, распространению оружия массового уничтожения, наркотикам и организованной преступности.

Под эгидой комиссии Гор-Черномырдин происходили обмены информацией даже по глобальному потеплению, хотя, конечно, вид заслуженных офицеров российской и американской разведок, рассуждающих об окружающей среде, немало веселил ветеранов ЦРУ и КГБ. В те «добрые времена» относительно продуктивного и конструктивного взаимодействия ни та ни другая сторона не питала иллюзий насчет возможности потери их контрагентами аппетита в таком вопросе, как осуществление шпионажа за противоположной стороной, когда такая возможность предоставлялась. Ведь шпионаж ценился больше и приводил к большим последствиям, чем те ограниченные выгоды, которые можно было получить от сотрудничества.

Следует признать и то, что позиции сторон по большинству вопросов резко отличались. В частности, мы склонялись к тому, чтобы не соглашаться друг с другом по такому вопросу, как роль разведки в обеспечении деятельности политического руководства страны. Мы были продуктами противоположных культур, и это сказывалось на наших подходах к аналитическим методам разведывательной работы, методам оперативной работы и принципам, которыми следует руководствоваться при поддержании связи с другими ведомствами. Тем не менее, и это можно поставить в заслугу обеим сторонам, мы никогда не пытались замаскировать те разногласия, которые у нас были. И хотя в этом трудно было признаваться, но именно обмен резко отличающимися мнениями по той или иной проблеме приводил к лучшему ее пониманию.

Евгений Примаков понимал, какой нереализованный потенциал кроется в новаторских методах объединения усилий для решения конкретных проблем. Например, вот как он рассуждал на одной из встреч о том, какие новаторские приемы можно применить для того, чтобы побудить офицеров СВР и ЦРУ более плотно работать вместе. «Мои офицеры не хотят работать с офицерами ЦРУ по совместным операциям, — признал Примаков, — потому, что это их запятнает и негативно скажется на их карьерах». Поэтому, размышляя вслух, глава российской разведки предложил, чтобы «офицеры СВР и ЦРУ вели работу по параллельным каналам для продвижения к одной общей цели». «Мы задействуем наши источники и методы, вы задействуете ваши средства доступа, а затем мы сравним результаты наших усилий и определимся, каким путем лучше всего идти дальше».