Брайан Стивенсон - Звонок за ваш счет. История адвоката, который спасал от смертной казни тех, кому никто не верил

Мы также совершаем ужасные ошибки. Множество невинных людей были оправданы {8} 8 «Множество невинных людей были оправданы…» Информационный центр смертной казни (The Death Penalty Information Center) сообщает, что с 1973 г. были оправданы 144 заключенных-смертников. “The Innocence List,” Death Penalty Information Center, URL: www.deathpenaltyinfo.org/innocence-list-those-freed-death-row, дата обращения 25 апреля 2014. после того, как их приговорили к смертной казни и едва не привели приговор в исполнение. Сотни других были выпущены на свободу {9} 9 «Сотни других были выпущены на свободу…» По данным Innocence Project , в США были проведены 316 послесудебных оправданий по ДНК. 18 из оправданных заключенных отбывали наказание в тюрьмах для смертников. “DNA Exonerations Nationwide,” The Innocence Project, URL: www.innocenceproject.org/Content/DNA_Exonerations_Nationwide.php, дата обращения 25 апреля 2014. , когда их невиновность в преступлениях, не караемых смертной казнью, была доказана с помощью анализов ДНК. Презумпция вины, бедность, расовые предрассудки {10} 10 «Презумпция вины, бедность, расовые предрассудки…» John Lewis and Bryan Stevenson, “State of Equality and Justice in America: The Presumption of Guilt,” Washington Post (May 17, 2013). и иная социальная, структурная и политическая динамика создали систему, которая определяется своими ошибками, систему, в которой тысячи невинных ныне страдают в тюрьмах.

Наконец, мы тратим уйму денег. Траты правительств штатов и федерального правительства на изоляторы и тюрьмы {11} 11 «Траты правительств штатов и федерального правительства на изоляторы и тюрьмы…» В 2010 г., последнем из тех лет, для которых в настоящее время доступна статистика, общие затраты на содержание тюрем в Америке составили около 80 миллиардов долларов. Attorney General Eric Holder, American Bar Association Speech (August 12, 2013); Tracey Kyckelhahn and Tara Martin, Bureau of Justice Statistics, “Justice Expenditure and Employment Extracts, 2010–Preliminary” (July 2013), URL: www.bjs.gov/index.cfm?ty=pbdetail&iid=4679, дата обращения 30 апреля 2014. Сравните эту цифру с 6,9 миллиарда в 1980 г. Bureau of Justice Statistics, “Justice Expenditure and Employment Extracts-1980 and 1981 Data from the Annual General Finance and Employment Surveys” (March 1985), URL: www.bjs.gov/index.cfm?ty=pbdetail&iid=3527, дата обращения 30 апреля 2014. возросли с 6,9 миллиарда долларов в 1980-х до почти 80 миллиардов сегодня. Строители частных тюрем и компании, предоставляющие услуги частных тюрем, тратят миллионы долларов, стараясь убедить власти штатов и округов придумывать новые типы преступлений, ужесточать приговоры и держать под замком все больше людей, чтобы частный тюремный бизнес получал еще больше денег. Частная прибыль подорвала стимулы к улучшению общественной безопасности, сокращению затрат на массовое лишение свободы и, самое главное, к развитию реабилитации заключенных. Правительства штатов вынуждены перебрасывать на оплату тюремного заключения финансирование, выделенное на общественные услуги, образование, здравоохранение и пособия, и в результате сталкиваются с беспрецедентными экономическими кризисами. Приватизация тюремного здравоохранения, тюремной торговли и ряда услуг сделала массовое лишение свободы чрезвычайно выгодным предприятием для некоторых и дорогостоящим кошмаром для всех остальных.

Окончив юридическую школу, я вернулся на Глубокий Юг, чтобы представлять интересы неимущих, заключенных и осужденных. В последние тридцать лет я близко общался с людьми, брошенными в тюрьмы и приговоренными к смертной казни по ложным обвинениям, такими, как Уолтер Макмиллиан. В этой книге вы узнаете историю дела Макмиллиана, которая продемонстрировала мне вызывающее тревогу безразличие нашей системы к неточным или ненадежным вердиктам, нашу готовность мириться с предрассудками и толерантность к несправедливым обвинениям и приговорам. Опыт Уолтера показал, как наша система травмирует и виктимизирует людей, когда мы применяем свою власть, чтобы безответственно обвинять и приговаривать их – причем не только самих осужденных, но и их семьи, общины и даже жертв преступлений. Но это дело также показало мне и нечто иное: в этой тьме есть свет.

Каждый из нас – это нечто большее, чем наихудший поступок, который мы когда-то совершили.

История Уолтера – одна из многих, которые я расскажу в следующих главах. Я представлял интересы пострадавших от насилия и заброшенности детей, которых судили как совершеннолетних и которые, будучи помещены в исправительные тюрьмы для взрослых, снова сталкивались с насилием и дурным обращением. Я представлял интересы женщин, число которых в тюрьмах за последние тридцать лет выросло на 640 процентов. Я видел, как истерия по поводу наркозависимости и враждебность к беднякам толкала наспех объявлять преступницами и подвергать преследованию неимущих женщин, когда у них возникали проблемы с беременностью. Я представлял интересы психически больных инвалидов, чьи заболевания часто приводили их в тюрьмы и оставляли там на десятилетия. Я близко общался с жертвами насильственных преступлений и их родственниками и видел, сколь многие стражи порядка в местах массового лишения свободы – работники тюрем – становились менее здоровыми, более жестокими и гневливыми, менее справедливыми и милосердными.