Хаджи-Мурат Мугуев - Весенний поток

— Уже отдано приказание, через голову Реввоенсовета, судоверфи начать подготовку к эвакуации, — говорит он.

— Как через голову Реввоенсовета? Кем же это?

— Самим Троцким. Есть особая об этом радиограмма лично начвосо [3] Начальник отдела военных сообщений. .

— А как арсенал?

— Конечно, тоже. И судоремонтные мастерские, и завод «Мазут», и еще многое другое. Но вообще я не представляю себе, как, во что выльется эта эвакуация.

Через приемную пробегает Самойлов с бумагами в руках.

— Что такое? Неужели это правда? — спрашиваю его в коридоре.

— Черта с два! Телеграмма, правда, есть, а эвакуации, — он радостно хохочет, — не будет... Мироныч не допустил. Вот... — он хлопает рукой по бумагам, — вот Владимиру Ильичу по радио посылаем. — Он срывается с места и уже издали кричит: — Не будет эвакуации!

Я бегу вниз и слышу сердитый тенорок красноармейца из караульной роты:

— Що? Уходыть? Николы того не будет... Одиннадцатая кавказская не уйдет. Не за тим мы с Тамани сюда шлы. Нас на Кубани браты тай диты ожидают. Наступать треба! — кричит он, сердито поблескивая глазами.

— Ну, вояки, кончайте митинг! Лопнула эвакуация. Мироныч против...

— Вот это да! — радостно перебивает меня красноармеец.

* * *

Подробности событий в Басах, сыгравших такую большую роль в обороне Астрахани, я узнал позже от одного из непосредственных участников боя, командира дивизии Александра Сергеевича Смирнова. Вот что он рассказал мне.

Вечерело. Окопы, вырытые на холмах за селом, уже слились с потемневшей землей. Горизонт стало затягивать ночной пеленой.

— Астрахань! Астрахань! Говорят Басы... Астрахань! Давай Астрахань! — монотонно стуча ключом, вызывал телеграфист.

Наконец раздался ответный стук, и из аппарата поползла длинная лента, усыпанная точками и тире.

— Астрахань. Реввоенсовет одиннадцатой. У аппарата дежурный. Что надо? — прочел телеграфист.

— Говорят Басы. У аппарата комдив Смирнов и комиссар бригады Павлов. Прошу вызвать к проводу товарища Кирова и командарма.

— Как зовут вашего комиссара? Какой он губернии и уезда?

— Лев Петрович. Рязанской губернии, Зарайского уезда. А кто дежурит? — в свою очередь спросил комиссар.

— Брагин.

— Здорово, Степан. Это я, Павлов, а рядом комдив Смирнов. Поторопи Мироныча и командарма, срочное дело.

— Хорошо, сейчас передам, — прочел телеграфист.

В телеграфной зажгли вторую, запасную лампу. За селом изредка хлопали выстрелы, раза два простучал пулемет. С площади доносились тихие, заглушенные голоса.

— Ты, товарищ Павлов, тоже, когда будешь говорить с Кировым, поддержи меня. Обстановка и положение ясны тебе не меньше, — оборачиваясь к комиссару, взволнованно сказал комдив.

— Ясны. Однако сдавать Басы нельзя, — коротко сказал комиссар.

— Кто говорит о сдаче? Какая там сдача? Я прошу только разрешить эвакуацию отсюда отдела снабжения, склада и госпиталя.

— Это и есть сдача. Ты представляешь, товарищ комдив, как это подействует на бойцов в окопах, когда они узнают, что село потихоньку эвакуируется?

— А что же делать? Не могу я сейчас, в обстановке боя, иметь у себя в тылу лишние организации и ненужный балласт, вроде завхозов, машинисток и сторожей.

Внезапно застучавший аппарат прервал разговор комдива и комиссара. Адъютант Гудков достал полевую книжку, чтобы записать разговор.

— У аппарата командарм одиннадцатой. Здравствуйте, товарищи! Что скажете?

— Сейчас начнем доклад. Просим только обязательного присутствия товарища Кирова. Обстановка здесь такова, что необходимо решение Реввоенсовета, — нагибаясь к самому лицу телеграфиста, диктовал Смирнов.

— Как? Разве товарищ Киров не с вами?.. Разве он еще не приехал в Басы? — поднимая брови, встревоженно прочел телеграфист.

— Что, что? К нам в Басы? — в два голоса спросили комдив и военком.

За селом дробно застучал пулемет. Прокатился неровный залп и густо затрещали выстрелы.

Смирнов и Павлов переглянулись. На лице у Гудкова был страх.

— Когда он выехал сюда? — срывающимся голосом крикнул комдив, и рука телеграфиста быстро и нервно отстукала эти слова.

— Уже давно. Вдвоем с водителем выехал на мотоцикле к вам, — последовал ответ.

— По какой... дороге? — еле выговорил комиссар, боясь взглянуть в помертвевшее лицо комдива.

— По основной, через форпост, мимо Хуторянки, — прочел телеграфист.

— Эта дорога еще в полдень перерезана казаками, — с отчаянием сказал Смирнов. — Неужели... — и, не в силах выговорить, он замолчал.