Сергей Васильев - На разломе двух времён. 80-е

Других авто в нашем дворе не было, и потому мне казалось, что мы очень богаты. И действительно, у нас было все, что «полагалось» в советской семье: кассетный магнитофон, холодильник, черно-белый телевизор, автомобиль.

Через год после возвращения родителям дали шесть соток, и отец стал строить «дачу». Когда он достроил свой домик на Гольме и три ряда виноградника начали давать урожай, это был уже полный комплект типовой советской мечты.

Где-то к концу 70-х нам наконец провели и телефон, очередь на него, была почему-то самой длинной и хлопотной. Нам дали один номер на двоих с соседями, и когда телефон звонил, нужно было сначала узнать, кому звонят: нам или им?

Я считал тогда нашу семью очень продвинутой и вообще – «повидавшей мир». Когда нам с сестрой не было и года, отец уехал на заработки в Сибирь, в Нижневартовск, где только начинали добывать самотлорскую нефть. Он поехал туда за «длинным» сибирским рублем и сразу забрал жену с детьми. Каждое лето мы летали обратно на большую землю и отдыхали в разных пансионатах, на Черном море. Это было тогда очень круто – мало кто из детей-сверстников летал на самолетах и редко кто видел море. И потому мне казалось, что мы были очень обеспеченными.

Но самыми богатыми в городе, конечно, считались шахтеры, загадочные люди с черными-черными глазами. Шахтеры были самыми уважаемыми людьми и потому – самыми состоятельными. Они казались мне исполинами, великанами с широкими плечами и мозолистыми руками.

Шахтер – это сила, шахтер – это слава, почет и богатство.

У каждого шахтера были «Жигули» или «Волга», так считалось вокруг.

Горловка – шахтерский город, там много терриконов шахт, и по окружающим железнодорожным путям круглосуточно шли бесконечные эшелоны с углем. Но почему-то самих шахтеров я видел редко. Среди наших знакомых их не было, они не жили и в нашем дворе. Я редко встречал их в автобусах, троллейбусах и трамваях, а их невозможно было бы пропустить или с кем-то спутать. И потому шахтеры, как люди, как класс, как натура, так и остались для меня загадочными исполинами с отбойным молотком на плече, с черным обводом глаз и светом фонарика на каске во лбу.

Каждое лето на небольшой пятачок внутри нашего района, рядом с маленьким колхозным рынком, приезжал немецкий цирк. Пустырь был своего рода нерегулируемым перекрестком, перепутьем тропинок и дорожек на пути из дома в школу, из дома на рынок, с рынка в кулинарию или из школы в музыкальный салон.

И вот в один из жарких летних дней на этот исчерченный тропами пустырь вдруг начинали съезжаться никелированные автомобили, автобусы и передвижные дома на колесах, яркие, громкие и иностранные.

Все начиналось с процедуры подъема шатра.

Ставились огромные высокие мачты, они крепились к земле стальными тросами и потом с помощью больших лебедок ловкие стройные ребята начинали поднимать сам шатер.

Посмотреть на это зрелище собирался весь район. Красивые, атлетичные немецкие парни быстро и деловито сновали между мачтами: кто-то крутил лебедки, кто-то крепил столбы. Завтра они переоденутся в красивую цирковую форму и превратятся в акробатов, клоунов или фокусников.

На целый месяц летний цирк из ГДР становился центром нашего мира. Вскоре мы уже узнавали циркачей в лицо и знали, как зовут каждого из них. Немецкий цирк в районном центре простого шахтерского городка не смотрелся тогда чем-то удивительным. Это казалось нормой, что к нам приезжают иностранные артисты.

Поражало только одно – их модная одежда.

ГДР – социалистическая страна, как и мы, но у них все было по-другому. Они ходили в джинсах и жевали жвачку. А у нас джинсы были в редкость, и жевательные резинки в ярких обертках относились к разряду заветной детской мечты. Мы меняли на них все, что возможно, а потом, во дворе, уже обменивались между собой.

Все наше детство прошло во дворах. Мы постоянно были там чем-то заняты: футболом, хоккеем, а каждый год к нам приходила какая-нибудь новая дворовая игра.

В тот сезон мы играли в «подкрышки». Для этой игры нужно было иметь небольшую свинцовую биту, размером со спичечный коробок. Ты целился и кидал биту в небольшую горку, составленную из сплюснутых бутылочных крышек из-под лимонада. Если ты попадал и разбивал горку, то все крышки были твои. Если мазал, то биту кидал другой. Если никто по горке не попадал, то ее разбивал игрок, чья бита упала ближе всех. А далее, все поочередно, били своими битами по крышкам, лежащим на земле. Если крышка переворачивалась с первого удара – она твоя. Если нет, то ход передавался следующему.